«И в красках петь свои песни…»

Из небольшого провинциального Гжатска Михаил в 1902 году приехал поступать в Московское училище живописи, ваяния и зодчества – ведущее художественное учебное заведение страны. На экзаменах он обошёл многих конкурентов, уже получивших базовое образование. Члены приёмной комиссии сумели разглядеть в юноше из провинции задатки будущего художника, способного остро чувствовать и любить красоту родной природы. Михаилу выпал счастливый билет попасть в класс К.А. Коровина, куда стремились те, кто был знаком со стилем его преподавания.

Родители Михаила происходили из известных в Гжатске купеческих фамилий. «Род наш старинный, теряется в летописях г. Вереи Московской губернии, откуда предок мой в 1706 году наравне с некоторыми другими горожанами был выселен в силу правительственного указа в только что основанный Петром I г. Гжатск Смоленской губернии. Родился я в 1883 году Марта 6-го». Дважды в своей истории Гжатск возрождался из пепла. Нашествия вражеских полчищ в 1812 и 1941 годах превращали в руины город, стоящий на берегах Гжати. Некогда караваны купеческих барок везли по ней в Санкт-Петербург столь необходимые новой столице зерно, лес, пеньку.

Уже во время учёбы в городском училище юношу тянуло ко всему прекрасному. Он любил рисовать, хотя порой получал двойки. Но все же среди своих товарищей по школе слыл «за художника». В провинциальном Гжатске не было наставника, который указал бы Михаилу на его призвание передавать в красках свои чувства: «Любил я природу, любил крепко хрустальные прозрачные апрельские вечера и талый пышный снег в лощинах, но был робок и не смел дерзать». Его творческая натура проявилась в тот день, «Когда приехали в наш город московские художники расписывать новый собор, из-под их кисти стали выявляться мною дотоле невиданные, чудесные картины – сердце моё дрогнуло новою жизнью и с тех пор меня редко, когда нельзя было видеть в этом соборе, робко притаившегося где-нибудь под лесами и подмостками, очарованного и сверкающей сквозь подмостки живописью, и белыми халатами художников, и запахом масляных красок…».

Запах масляных красок стал казаться ему самым приятным, движения рук художников – самыми изящными: «И ничьё во всём городке не билось так испуганно радостно как это маленькое трепетное сердце, никто так не молился в те минуты и благоговейно не дотрагивался рукой до «священных» белых халатов художников, когда те уходили домой на обед и оставляли их на лесах!». Желание «священнодействовать» целиком захватило 17-летнего юношу. С этого момента он не представляет себя продолжателем дела своего отца, известного в городе купца Петра Андреевича Жукова.

Требования к молодым художникам предъявлялись самые строгие. Курс обучения в училище длился восемь лет для живописцев и скульпторов и десять для архитекторов. Столь долгое обучение давало возможность попробовать себя в самых разных областях изобразительного искусства. Время учёбы, за исключением нескольких лет, охватывает период с 1902 по 1914 гг. Его наставник К.А. Коровин, по мнению современников, был непревзойдённым декоратором и педагогом. «Он не учил, но он делал художников из нас. В этом его колоссальная заслуга… Коровин всеми силами своего таланта и всеми средствами заставлял нас понять, что такое искусство вообще, какими путями оно движется, как развивается, заставлял полюбить искусство больше жизни, разбудить в нас художников, полюбить свою работу, процесс работы», - вспоминал один из его учеников А.В. Шевченко.

В 1911 году Жуков посещает Францию. Там он активно выставляется в художественных салонах. Полученные впечатления ещё долго будут держать его в плену, ведь там он «…проводил время в кругу лучших художников, каждое утро крепко жавших мне руку». Но на протяжении всей своей творческой биографии Михаил Петрович сохранит преданность родной среднерусской полосе, импрессионизм в его творчестве приобретает национальный колорит.

Одним из тех, кто учился в те годы у Коровина был, впоследствии известный советский художник С.В. Герасимов (1885-1964). Хотя их судьбы сложились по-разному, они поддерживали добрые отношения в течении многих лет. Проживавший в Можайске, Сергей Васильевич приглашал к себе Михаила Петровича: «Мне очень захотелось Вас увидеть. Приезжайте (непременно) ко мне в Можайск. Здесь я пробуду до сентября и всё время буду дома. Поездов между Гжатском и Можайском много. У меня можно устроиться переночевать. Вот тогда мы с Вами поговорим и побродим в окрестностях. Буду очень рад…».

Незадолго до этого 5 августа 1928 года в городской читальне прошла выставка картин гжатских художников, в которой принял участие и Жуков. Близкие люди становятся персонажами многих его работ. Сегодня нам дана возможность увидеть лица гжатчан начала XX века «от первого лица».

В мае 1914 года Михаил Петрович окончил полный курс архитектурного отделения училища. Через три месяца начнётся Первая мировая война. Жуков на фронте, в 1917 году - демобилизация по болезни. Революция и последовавшие за ней события переломили его судьбу. Он не был в числе тех, кто свой талант растратил на восхваление новой власти. Не испытывавшая житейских трудностей семья была вынуждена теперь ограничивать себя в самом необходимом. Но главное для художника были проблемы, связанные с реализацией себя в искусстве. Зачастую приходилось работать «в стол». Впрочем, в среде коллег он продолжал пользоваться заслуженным уважением.

В 1929 году, по окончании сравнительно благополучного периода НЭПа, Жуковы навсегда покидают родной город, где остался отчий дом на улице Московской. «С тех пор, как я опустил занавес на все свое прошлое, на чудесное белое облако, всплывшее на горизонте моего вечера. С тех пор, точно сетка тонкого осеннего дождя заткала весь мир моих грёз и воспоминаний и опутала его непроницаемым флёром траурных вуалей, скрыла навсегда и юность, и голубые рощи…».

Супружескую чету с двумя маленькими детьми в посёлке Тайнинка (Мытищи) приютила старшая сестра Михаила – Любовь Петровна Галанова. Рядом с художником была его супруга – Мария Алексеевна (в девичестве Тимофеева), купеческая дочь, отношения с которой сложились ещё в юности. Жуковы обвенчались в Гжатске 30 октября 1913 года. Мария всегда оставалась для Михаила Петровича надёжной опорой в быту, на неё легли обязанности обеспечивать домашний уют при весьма непростых жизненных обстоятельствах.

Уже в начале «московского периода» Жуков был вынужден расстаться с мечтой о карьере свободного художника. Ему пришлось кормить семью преподавательской работой. Одно время он был школьным учителем черчения и рисования, трудился в Московском хлопчатобумажном техникуме при Трёхгорной мануфактуре. Нечасто удавалось выбрать время, чтобы взять в руки кисть и заняться любимым делом. Но тогда рождались удивительные по красоте пейзажи.

В 1937 году страна широко отмечала столетие гибели А.С. Пушкина. Художником были изучены многие полотна, запечатлевшие образ гения, чтобы точнее выразить своё личное видение «светоча русской поэзии». Когда встал вопрос о проведении вечера, посвящённого юбилейной дате, учитель рисования Жуков предложил оформить сцену актового зала техникума. Он уже имел практику работы декоратором. В 1920-е годы Михаил Петрович изготавливал декорации (не сохранились) постановок гжатского театра «Красная Звезда».

В 1939 году Жукова приняли в Московский союз советских художников. Появились новые заказы… Война застаёт художника в столице. Мария Алексеевна уезжает в эвакуацию к дочери Надежде в далёкий Шадринск Челябинской области, а он остаётся в Москве «с надорванным одиночеством сердцем» в надежде увидеть сына-фронтовика. Изредка приезжая в столицу с фронта, Олег, всё же находил возможность навещать отца.

Лишь в последние дни жизни, когда бои проходили уже сравнительно далеко от Москвы, у Михаила Петровича сложились условия для творческой работы. Инвалид 2-й группы Жуков получает социальную пенсию, а как член Союза художников имеет право на рабочую карточку. Михаил Петрович строит планы на будущее: «С 1 мая заживу уже по новому свободной жизнью и в моей мастерской запахнет масляной краской и скипидаром. А в окно в форточку со мной будет перекликаться с синим отливом скворец, который особенно чудесно и подолгу поет в вечерние зори, а утром он весьма занят: со своей подругой хлопотливо таскает веточки и устраивает гнездо».

М. П. Жукова не стало 12 мая 1942 года. В пустой квартире на Тестовской он умер на руках своего шурина – Василия Тимофеева, близкого друга детства. Последним утешением искренне верующего человека были слова молитвы, которые по его просьбе читал Василий. Жукова похоронили на Ваганьковском кладбище, ставшем последним пристанищем членов его семьи. Судьба распорядилась так, что и Василий Тимофеев, простудившись на похоронах друга, уже через две недели упокоился с ним в одной могиле.

В своём исповедальном письме сыну Михаил Петрович как будто предчувствует свой скорый уход: «моя преступная скромность на долгие годы испортила мою личную жизнь и вместе со мной и вашу, что себе не могу простить, потому что вижу на выставках вещи не высокого порядка, но авторы их имеют имена». Письмо было написано 29 апреля 1942 года, в нём мастер как бы подводил итог своего творческого пути.

Сегодня большинство работ художника является достоянием нашего музея.