Расцветает в поле лён...

Посеяла я ленку

При дороге, при ярку.

Ой, лён, мой лён,

Лён кудрявый зеленой…

(Из народной песни)

По заросшей подорожниками и полынью обочине дороги идёт статный человек – мужчина лет пятидесяти. По всему видно, что это городской житель. Стильный костюм. Светлая рубашка в клеточку. Благородное лицо. Седые волосы. И голубые-голубые, одухотворённые глаза. Куда же так торопится путник? А торопится он на Встречу – Встречу со своим детством, Встречу со своей малой родиной – смоленской деревенькой Любавичи, что раскинулась на берегу тихой красавицы речки с жёлтыми кувшинками. Жива ли она, родная деревня?! Тридцать пять лет назад провожали его на службу в армию матушка, сестра Маришка, младшие братья и местные парни и девчата. Давно уж нет в живых матушки. Сестра живёт в большом городе. Да и он, Андрейка – Андрей Исаевич – прижился за Уралом. Все дети разлетелись из родного гнезда. И вот теперь спешит он в родные края один. Как много дум надо передумать, как много дорогого надо впустить в своё сердце!

В былые времена родная деревня Любавичи славилась на всю Смоленщину тем, какие богатые, добрые вырастали на этой скудной земле льны. На минутку Андрей Исаевич закрыл глаза. И вот уже видится ему, как бежит он мальчонкой вместе с братьями по полевой дороге через густую-густую рожь, расцвеченную узорочьем васильков да ромашек. Бегут мальчишки-озорники к голубому, цветущему полю льна, которое далеко-далеко сливается с синим горизонтом. Так хочется детям узнать, где же кончается поле и начинается небо. Полевые травы нежно щекочут босые ноги, а голубому льняному разливу нет конца-края. Небесная синь отражается в полевой сини. Всё замирает в благостной тишине: жаворонок в поднебесье, толстый шмель в синей чашечке цветка и мальчишки, присмиревшие и ослеплённые этой синевой. Но вот дунул ветерок – и покатилась по полю голубая волна. Разве можно это забыть?!

Матушка была в колхозе «Свет Ильича» агрономом. Колхоз славился на всю область своим льном. Часто возвращалась она поздно вечером с полей и показывала на ладони тёплые коробочки, из которых высыпались блестящие коричневые семечки льна. Лён созрел. Бабушка Агафья боготворила его. Часто внушала своим внукам: «Господь подарил людям чудо-семя. Лён весь мир одевает. Вот на тебе, Андрейка, льняная рубашка. А знаешь ли, что она первая – крестильная – для младенца, когда его погружают в купель. И на смертном одре лежит крестьянин в белёной льняной рубахе. Вот и получается, что лён – спутник человека от рождения до смерти».

Где же вы теперь, бесконечные льняные поля – голубые картины в зелёных рамах – полевых межах?!

Вспоминается долгий зимний вечер, когда бабушка прядёт куделю и тихонько напевает:

Сею, вею, сею, сею, вею,

Сею, вею беленький леночек,

Рассеваю, рассеваю,

Рассеваю, его умоляю:

- Уродися, уродися,

Уродися, беленький леночек.

Но вот наступает та сладкая минута, когда бабушка начинает рассказывать внукам сказку.

- Бабушка, а расскажи, как ты была маленькой!

За окном сгущаются сумерки. Морозные узоры переливаются в лунном свете. От окна тянет холодом. А в маленькой горнице тепло и уютно. Тоненькая лучинка освещает печку и белобрысые головы ребятишек, прижавшихся к старенькой бабушке Агафье.

- Ну бабушка! Ну расскажи!..

Старушка смеётся и оправляет рубашечки на внуках.

- А знаешь ли ты, Андрейка, и ты, Ванюшка, откуда взялись эти рубашки?

Братья удивлённо поднимают глаза на бабушку: она не шутит. Андрейка уверенно говорит:

- Знаю. Матушка сшила.

- А знаешь ли ты, из чего она их сшила?

- Из холста… - голос ребёнка звучит уже не так уверенно.

- А откуда взялся холст, знаешь?

Андрейка смущается. Бабушка смеётся и обнимет его.

- Ну что ж, внучатки мои… Я вам расскажу сегодня сказку о маленьком льняном семечке; о том, как проходит оно путь от крохотного семени до белоснежной рубашки. Труден этот путь, долог. Слушайте же…

Жило-было маленькое льняное семечко. Всю долгую зиму лежало оно со своими братьями и сёстрами в большом мешке и ни о чём не думало. Ему было тепло и хорошо.

Однажды семечко услышало чей-то голос: «Вот уж солнышко землю пригревает, скоро лён сеять будем». Семечко с трепетом и страхом ждало, что же с ним будет.

В один из тёплых весенних деньков крестьянин взял мешок с семенами и вышел в поле. Наклонился, взял в руку горсть земли, приложил к щеке: тёплая, чуть влажная. Развязал мешок. Насыпал льняное семя в корзину и пошёл по полю, разбрасывая его по тёплой земле. Так наше семечко оказалось в мягкой колыбельке.

Шло время, и семечко превращалось в тоненький зелёный стебелёк. Он рос, тянулся к тёплому солнышку в окружении братьев и сестёр.

Однажды, в один из тёплых весенних дней, рядом с семечком-стебельком появился сорняк. Он рос гораздо быстрее, пускал корни гораздо глубже и всеми силами старался забрать у семечка всё полезное, загородить ему солнце. На счастье, через несколько дней в поле вышли женщины, девушки и маленькие детишки. Они упорно рвали сорняки и складывали их в большие корзины. Как же недоумевало семечко, когда маленькая веснушчатая девчонка, вырывая растущий рядом сорняк, не обошла льняной стебелёк, а примяла его босыми ногами к земле и побежала дальше. Но как же хорошо было распрямить стебелёк под первым тёплым дождиком!

После прополки вновь пришли женщины и щедро осыпали поле печной золой.

Однажды семечко почувствовало, как на его стебле что-то появилось. Оно оглянулось и увидело, что на каждом, уже начавшем рыжеть стебельке, цвёл голубой цветок. Семечко затрепетало от счастья.

Одним ранним-ранним утром, когда семечка только коснулись первые солнечные лучи, оно вдруг почувствовало, как маленькая детская ручонка схватила его и ещё несколько стебельков в горсть, вырвала из земли и разложила, как дорожку. Спустя недели девушки, женщины, дети связали лён в снопы. А мужчины запрягли лошадей, погрузили снопы в телеги и увезли сушить в овин. Вокруг слышались разговоры: «Завтра будем лён молотить!..» «Я теперь не просто тёмное семя, я – лён!» - гордо думало семечко.

Наутро снопы обмолотили и увезли обратно на поле для расстила.

Один день сменял другой. Наш лён с утра омывался росой, а днём грелся на солнышке. Он вылёживался, высушивался.

Потом настала пора мятки и трёпки. Лён устал от долгого пути, но терпел и часто задумывался, что же ждёт его дальше.

Наконец, лён очесали и приготовились прясть. Развернули на столе, спрыснули водой и скатали в кудели. Наш лён попал в небольшую кудельку и достался всё той же самой веснушчатой девчонке, которая когда-то рвала рядом с ним сорняки. Этой девчонкой была ваша бабушка.

А потом потянулись долгие зимние дни, когда матери и дочери пряли нити и ткали холсты. По весне их выбелили у реки, а потом мать сшила из них всем своим ребятишкам рубашки. Так маленькое льняное семечко прошло свой большой путь…

От этих воспоминаний затрепетало сердце.

Сворачивая с просёлочной дороги на узкую тропинку к деревне, Андрей Исаевич мечтал увидеть хоть маленькую полосочку льна. И он её увидел. В Любавичах осталось всего три жилых дома, а в палисаднике перед окном у бабушки Ольги голубели на клумбе осколочки синего неба – скромные цветочки льна. Да, жива ещё традиция. А значит, будет жить Россия!