Лица родных в истории моего села и в истории моей Родины

Пятый год я посещаю кружок «Краеведение», который создан при нашем школьном музее. Однажды принимал участие в подготовке урока «История старой фотографии». Таких фотографий в семейных архивах моих бабушки и тети оказалось очень много. Они же тогда и помогли мне подготовиться к занятию. Позже я писал работу «Реликвии моей семьи». Сегодня представляю эссе о своих родственниках, судьбы которых тесно переплелись с судьбой моего села, моей Родины.

Кода захожу в музей, невольно обращаю внимание на то, что со всех экспозиций и стендов на меня смотрят лица моих родных. Их уже никого нет в живых, но мы храним о них память. В 60-х годах 19 века из Тамбовской губернии прибыли и поселились здесь мои прадеды. Наше село старое, исконно русское. Только по официальным данным ему сто восемьдесят лет. Но мы знаем, что на самом деле, селу лет намного больше. В далеких 60-х годах прошлого века старейшая жительница , Рыжкова Елена Петровна, (а прожила она 103 года) рассказывала, что Залесово раньше называлось Юлузка. И ссылали сюда одних отрошников. Мы нашли значение этого слова. Оказалось, что это люди, которые отреклись не только от родителей, но и от Родины. Просматривая старые списки жителей села, обратили внимание на то, что мало фамилий, которые повторяются. А в соседнем селе – наоборот. Там даже шутили раньше: «Бросишь камень и попадешь- в Бояркиных, Мазовых или Каретниковых».

В областном архиве нашли интересные данные из Таблицы населения от 1894 года. «Залесово (Юлузка)- православных: мужчин – 844; женщин - 934. В 1840 году началось переселение жителей Пензенской, Тамбовской, Симбирской, Орловской, Курской губерний в Оренбургские степи. У нас переселенцы начали селиться вперед в долине левого берега речки Юласка. Позже – в долине правого берега. До 1861 года земля нарезалась на ревизские души – только на мужчин по пять десятин. Когда приехали землеустроители - Залесский и Денисов, они – то и стали нарезать землю на каждую душу населения. Так же поделили землю и между селами. С того времени село наше стало называться Залесово. Землеустроитель увековечил свою фамилию.

Отец моей прапрабабушки Серафимы Федоровны- Кривопалов Федор был участником русско – японской войны. Воспоминаний никаких не осталось. Только фотография переходит из поколения в поколение.

В годы Первой мировой войны из Могилевской губернии в наши степи прибыли мои родственники со стороны деда.

Интересным в истории их переезда было и то, что со старшим братом прапрабабушки Анастасии - Митрофаном Кузьмичом, сбежала панночка-дочь польского пана, у которого Митрофан был в работниках. Надо же так было влюбиться в бедного парня! Митрофан, по словам бабушки, был невысокого роста, но очень крепкого телосложения, красивый и, к тому же, замечательный плотник. Жена его стойко перенесла дальнюю дорогу. Но не была приучена Ханна к работе, поэтому в доме у них не было порядка. Прожили они долго и счастливо. У них родились два сына. Старший был военным, младший – рыбаком. Умер дед в 96 лет при заготовке дров.

Причиной их переезда из Белорусии явилось малоземелье. А здесь, в Оренбургских степях – раздолье! Белорусы люди работящие. И вот я думаю, как они, бедные, безграмотные, но бесстрашные, отправились в такую дальнюю дорогу? Семья их была большой, но из девяти детей в Оренбургскую губернию поехали четверо, с ними мать и самая маленькая сестренка, которой было шесть лет. Отец у них погиб в шахте. Старшие сестры и брат остались на своей Родине.

А вот старший брат моей прапрабабушки с другой стороны- Дурсин Михаил Афанасьевич встретил революцию 1917 года в Ростове – на -Дону. Сохранились его воспоминания, записанные в 1967 году. Как солдат, он был демобилизован в то время. Вернулся в родное Залесово и привез с собой очень много политической литературы для работы с населением. Вскоре возглавил Совет крестьянских депутатов. В 1919 году вступил в партию большевиков. Затем его направляют в Советскую партийную школу, по окончании которой до 1924 года работал инструктором в Оренбургском Губернском комитете партии. Последующие годы посвятил работе с детьми в школе.

Во время Гражданской войны в нашем селе царил такой же беспорядок, как и во всей стране: то красные заедут, то белые. Здоровых лошадей у крестьян уводили со двора, оставляя им своих – хромых. Однажды красноармейцы оставили в доме Бронзовых раненого бойца. Вскоре нагрянули белые. А местный батюшка не принял Советскую власть. Он – то и выдал, где находится раненый. Казаки вытащили его багром из – под пола. Окровавленного выволокли на дорогу и оставили умирать. Хозяев высекли плетками. Крестьяне похоронили этого парня на сельском кладбище недалеко от ворот. Об этом рассказала Поликарпова Ефросинья Петровна. В 1919 году ей исполнилось десять лет, и она была свидетельницей той трагедии. В нашем музее хранятся не только воспоминания старожилов, но и экспонаты времен Гражданской войны.

Когда началась коллективизация, то мои родственники без колебаний всту-пили в колхоз. А племянник Михаила Афанасьевича – Дурсин Николай Федорович, был даже председателем колхоза, затем председателем сельского Совета. Начинал он свою трудовую деятельность, после окончания семи классов, трактористом. В 60-х годах закончил Покровский сельхозтехникум. Николай Федорович имел Медаль «За трудовую доблесть», Медаль «Советско – Китайской дружбы» за подписью Мао Цзе Дуна, которую он получил 23 февраля 1953 года, когда служил в городе Порт Артур, в ознаменование годовщины со дня подписания Советско – Китайского договора о дружбе и взаимопомощи.

Хочется немного написать и о церкви. Построена она была в нашем селе в 1869 году. Население тогда было более двух тысяч человек.

Расписывали церковь художники из Москвы и Самары. Просуществовала она недолго- в 1930 году ее безжалостно разграбили. Женщины, под страхом разоблачения, по ночам спасали иконы: пробирались в церковь и выносили их. Прятали на чердаках, в сараях. Среди этих женщин была и моя прапрабабушка – Кофтун (Кривопалова) Серафима Федоровна

У нее было несколько икон больших и маленьких. Одна из них до сих пор хранится у тети.

Когда Серафима Федоровна стала совсем старенькой, ее забрали дочери в Ташкент. Единственное, что она взяла с собой - это узелок со «смёртным», как она говорила, икону Божией Матери, которую спасла в 1930 году и портрет своего мужа, погибшего в 1943 году.

Разгромили церковь. Большие колокола бросили в глубокое Темное озеро. А в малый долго звонили, когда случались пожары. Но в 70-х годах прошлого века его украли. Церковь приспособили под зернохранилище. А в доме, где жил Батюшка, устроили избу – читальню. В 1939 году ее переименовали в сельский клуб. Первым заведующим был Голубятников Владимир Васильевич – человек грамотный, общительный, инициативный. Даже создал хор и дирижировал им. Ставили спектакли. Проводили в клубе комсомольские собрания. В 1979 году клуб сменил статус, стал называться Домом культуры. А в 1984 году построили новое современное здание со множеством комнат для кружковой работы. Мои близкие родственники, тетя и дед, отработали в нем по двадцать лет. Дед играл на многих музыкальных инструментах. Моя бабушка работает библиотекарем. В настоящее время Дом культуры снова носит статус клуба, так как население уменьшилось во много раз. Сто лет назад в селе проживало более двух тысяч человек. На сегодняшний день- всего двести шестьдесят восемь.

Страшные годы репрессий не прошли мимо моих родственников. Кондратенко Митрофан Кузьмич, о котором я уже писал, отсидел два года за то, что кто – то ночью слил из двухсотлитровой бочки горючее, а он был бригадиром в то время. Ему выбили зубы, добиваясь признания.

Великая Отечественная война оставила неизгладимый след в истории каждой семьи. Не обошла она и нас. Сейчас уже трудно сказать, сколько моих родных ушли на фронт. Но те, кого мы помним – это восемнадцать человек. Трое двоюродных братьев моего прадеда Зубарева Геннадия Алексеевича погибли совсем молодыми – Зубарев Александр 1926 года рождения погиб в 1944 году в Литве. Зубарев Михаил, 1924 года рождения погиб в Новгородской области в 1942 году. Зубарев Константин 1925 года погиб 23 февраля 1945 года в Прибалтике. Кондратенко Иван Кузьмич погиб 5 мая 1945 года. Двоюродный дядя моей бабушки Фомин Роман погиб 20 октября 1941 года. У каждого на войне была своя дорога. Целых восемь лет, с 1943 по 1950 год пришлось прослужить в армии родному дяде моего прадеда – Зубареву Ивану Семеновичу. Его биография связана с воздушно – десантными войсками. На его счету были 53 прыжка с самолета. В апреле 1945 года, в боях за Будапешт, был ранен. Но в первых числах мая сбежал из госпиталя, чтобы Победу встретить в своей части.

Косолапов Сергей Петрович – мой двоюродный прадед был участником русско - японской войны, воевал на Курской дуге. Получил осколочное ранение в руку. Перенес шестнадцать операций. Кисть собрали по кусочкам. Военный хирург, как говорил прадед, был от Бога. Талантливым был Сергей Петрович. Много лет оформлял клубную сцену. Очень хорошо рисовал. Будучи на пенсии, написал много детских рассказов, но издать книжку так и не получилось.

Еще хочу рассказать о родном дяде бабушки – Лаврентьеве Иване Константиновиче. Родился в 1924 году, был комсомольцем. В 1941 году учился в ФЗО города Орска, тогда Чкаловской области. На фронт призвали в 1942 году Ивановским РВК. 13.01.1943 года был тяжело ранен. В апреле 1944 года награжден медалью «За Отвагу». № записи: 45678514 Награждаю рядового Лаврентьева Ивана Константиновича медалью «За Отвагу», наводчика орудия второй батареи за то, что он в бою с 7 по 20 апреля 1944 года на левом берегу река Нарва метким огнем своего орудия уничтожил шесть огневых точек и восемнадцать солдат и офицеров противника, чем способствовал успешному удержанию занимаемого рубежа нашими частями.

Самое интересное то, что об этом мы узнали уже после смерти Ивана Кон-стантиновича. Он никогда не говорил об этом при жизни.

Война предстает перед нами не только геройскими подвигами фронтовиков, но и самоотверженным подвигом тех, кто трудился в эти годы в тылу. Основными работниками были женщины, старики и дети. Дети 12 – 15 лет в те годы были главной рабочей силой. Многие из них не дожили до шестидесяти лет. И не удивительно: голодные, они работали сверх детских сил. Бывали такие дни, что есть было нечего. Работали на прицепах, ухаживали за скотом, собирали колоски, косили, пахали на быках, коровах. Со взрослыми ездили с обозом в Сорочинск. Туда везли зерно, а обратно горючее. Один рейс длился четыре дня. Мешки разгружали сами, и бочки с горючим закатывали на телеги по доскам. Зимой сильно простывали: чтобы согреться, бежали за санями, пока не вспотеют, а потом их продувало.

Передо мной фотография, на которой хорошо виден огород моей прапрабабушки Серафимы. Он очень большой. В войну прадед, которому в 1941 году исполнилось тринадцать лет, вскапывал его лопатой один.

Мне пятнадцать, я смотрю на этот огород и думаю: «А смог бы я?». Уходило у прадеда на эту работу 6 – 7 дней. Невысокого роста, худенький, полуголодный – он был настоящим кормильцем семьи, в которой, кроме него, были еще две маленькие сестренки. Отец погиб в 1943 году. В четырнадцать лет Гена был уже штурвальным – сидел на металлическом стуле, прикрепленным к плугу и следил за ним. На поворотах, специальным рычагом, поднимал, затем опускал плуг. Все время хотелось спать. Трактористками были женщины и молодые девчата. Они постоянно оглядывались: «Не свалился ли штурвальный». В шестнадцать лет он уже стал трактористом.

В 2005 году в нашем селе детей войны, 1926- 1931 годов рождения, было двадцать семь человек. На сегодняшний день осталось двое.

Мой прадед 1928 года рождения умер в 54 года, другой прадед умер в 61 год. Оба они были отличными музыкантами. Играли на гармошке, балалайке по слуху.



А Владимир Константинович любил говорить в компании: «Кто повторит мои переборы, пусть уводит быка со двора». Говорил это смело, потому как был уверен, что никто так не сыграет.

А сейчас я хочу написать о солдатских вдовах. Долгие годы о них в нашей стране не вспоминали. А они ждали всю жизнь своих мужей. Одни растили детей, при этом работали и за себя, и за мужа. У каждой из них бед и страданий хватило бы не на одну жизнь. Их детям пришлось рано узнать, что такое настоящий тяжелый труд. Они старались изо всех сил помогать матери, зная, что надеяться не на кого. Моя тетя говорила, что ей не пришлось произнести слово дедушка, так как они оба погибли на фронте. И я не могу не написать о своей прапрабабушке Серафиме. Читая ее воспоминания, ловлю себя на мысли, что она очень любила своего Федора.

В 1933 году в Залесовскую МТС, которая имела Всесоюзное значение, приехал на работу из Белорусии голубоглазый, красивый парень Кофтун Федор. Ему приглянулась молодая женщина, которая жила одна с пятилетним сынишкой. Гена не помнил своего отца, поэтому сразу стал называть отчима папой, хотя тот был строгим и не раз обижал мальчишку. Сима работала в колхозе за трудодни, а Федор приносил в дом зарплату. Передо мной фотография от ноября 1940 года. На ней семья моих прадедов. Они и думать не могли тогда, что через семь месяцев начнется война. А пока они счастливые, все в новых валенках, хотя еще зима не наступила. Просто Федор выслал такое же фото своим родным в Белорусию, чтобы они знали, что в доме у них достаток. Купить валенки, да и сфотографироваться – было в то время дорогим удовольствием. Не каждый мог себе позволить это. Наступил 1941 год. 12 июня у них родилась дочка Нина. А через десять дней началась война…

В сентябре пришла повестка. Сборы были недолгими. Не сговариваясь, решили в военкомат идти пешком. До него всего – то восемь километров. Вышли рано, до восхода солнца. Трехмесячную Нину несли на руках по очереди. Она ни разу не заплакала, как будто чувствовала, что отец прижимает ее к себе в последний раз. Пройдя Липовый мост, сели на придорожный камень. Муж, глядя на жену и дочку сказал: «Сима, меня на войне убьют. Получишь похоронку - выходи замуж. С тремя детьми тебе тяжело будет одной.» «Зачем ты так говоришь? Мы дождемся тебя», - заплакала моя прабабушка. Было ей тридцать восемь лет.

Долго лежал тот камень у дороги, напоминая вдове их последний разговор. А когда в воскресные дни она шла на базар в районный центр, чтобы продать махорку, яйца, а на вырученные деньги, хоть что – то купить детям, садилась на камень и казалось ей, что Федор рядом. Она мысленно разговаривала с ним. Говорила, что девчата красивыми растут, поют хорошо. Гена трактористом работает. Патефон купил и велосипед. Так что они богатые теперь. Что у соседки Петр с фронта вернулся, так ее Федоровной зовут. А меня Кофтунихой кличут. Я не обижаюсь. Ты же Кофтун.

В следующий раз рассказывала Федору, что ее приходили сватать. А она сватам ответила: « Нам и одним хорошо. Федька мой всегда рядом – и показала на твой портрет. Тридцать лет прошло, как ты погиб и мне председатель колхоза помог- выделил шифер. «Хватит,- говорит,- тебе, тетка Симка, под соломенной крышей жить!».

Вот так и прошла жизнь: в тяжелой крестьянской работе, в мыслях, чтобы детям было хорошо. А лучше Федора никого и не встретила.

Родная тетя моего прадеда - Завзина Мария Федоровна, провожая своего Тимофея на фронт, осталась стоять с двухлетней Катей у порога, а Маруся с Ниной бежали за отцом и кричали: «Тятя, не уходи!». Как будто их маленькое сердечко чувствовало, что прощаются они навсегда. Дважды возвращался Тимофей, приседал на корточки и ласково говорил: «Я скоро вернусь, дочки, привезу вам сахар. Бегите к матери». Погиб их отец в 1942 году. В этом же году умерла маленькая Катя, подавилась косточкой. Мария шла на самые тяжелые работы. Домой приходила затемно, в сорок лет заработала астму. Вся работа по дому лежала на плечах двенадцатилетней Маруси. Бывали такие дни, когда есть было нечего. Мелко резали лебеду, добавляли картошку, посыпали просянкой, перемешивали и пекли лепешки. В 1943 году у них из погреба украли всю картошку. « Как не умерли от голода – одному Богу известно», - вспоминала она. Жили очень бедно, но старшая дочь получила специальность ветеринара, младшая тридцать лет проработала дояркой. А Мария Ивановна умерла в семьдесят два года, сорок из которых была вдовой.

Мать моей прабабушки Раисы Антоновны Лаврентьевой -Фомина Мария Романовна была труженицей тыла. Ее отец и брат погибли на фронте. Она одна растила своих детей. Пекла очень вкусные хлебы. Дети росли умными, но продолжить учебу после школы не смогли ввиду страшной бедности.

Война закончилась. Вот как вспоминала этот день Масленникова Анастасия Никифоровна. Они были в поле. Шел тихий теплый весенний дождь. Видят, кто – то скачет на лошади и громко кричит, не разобрать что. Когда приблизился, все услышали: «Война закончилась!». Что тут началось! Кто плакал, кто смеялся. Обнимаются, целуются. Нарочный сказал, чтобы все ехали к сельскому Совету на митинг и поскакал дальше. Тогда казалось, что все село собралось возле Совета. Радостнее праздника не было. Народ ликовал. Но одновременно и плакал.

После войны жизнь села не скоро наладилась. Не было мыла, ситца, необходимых товаров. Не было ни электричества, ни радио. Колодцев было мало, поэтому за водой ходили в реку. Но, мало – помалу, жить становилось легче. Люди начали потихонечку перестраивать свои дома, покупать велосипеды. Колхоз стал богатеть. Если в 1945 году тракторов всего было восемь, то через пятнадцать лет их стало уже тридцать три. Грузовых автомобилей – двадцать, легковых – две. Увеличилось поголовье скота. Люди стали жить более зажиточно. Появилось электричество, радио. Мебель стали покупать колхозники. В личном пользовании появилось два легковых автомобиля.

В 1954 году началось освоение целинных земель. В нашей области неосвоенных земель было много. Добровольцы устремились на восток. Из нашего сельского Совета поехали на целину более тридцати человек. В настоящее время в живых осталось трое. Тогда, в пятидесятые, они были полны энергии и сил. Вся жизнь была впереди. Каждый ехал на целину со своей целью: кто – то хотел построить дом на заработанные деньги, кто – то за зерном, кто – то просто вслед за мужем. Еще чувствовались отголоски войны, поэтому трудились первоцелинники не щадя своего здоровья. А лишения: где – то не было бани, где – то были перебои с водой, порой, недокармливали, иногда жили в вагончиках женщины и мужчины вместе, располагаясь в два яруса. Но все это уходило на второй план. Да и выход из положения всегда можно было найти – в степях было огромное количество сурков, в озерах – карасей.

А вот родной дядя моей бабушки – Лаврентьев Николай Константинович на целину попал необычным способом. Так как ему исполнилось уже тридцать, а он все еще не был женат, отец решил его женить. Облюбовали девушку. Константин Михайлович слыл строгим отцом, и его слово в семье было законом. Вечером за ужином он сказал, что завтра идут сватать Нюрку Тимошкину.

Ночью, когда все уснули, Николай решил сбежать из дома на целину. Молодой, фронтовик, имел права тракториста. Почти неделю добирался до места назначения. Пешком пришлось много пройти. Добрался до Адамовского района. Его сразу определили в отряд к ребятам, приехавшим из Чечни. Те встретили его дружелюбно. Даже, сбросившись деньгами, купили ему новую фуфайку, так как его пришла в полную негодность - вата из дыр торчала клоками. Там он и женился на девушке с Украины.

Не могу не написать о матери моего прадеда – Лаврентьева Владимира Константиновича, то есть о своей прапрабабушке – Анастасии Афанасьевне. Замуж она вышла рано за председателя сельского Совета – Лаврентьева Константина, вдовца с тремя сыновьями. Потом у них народились еще пятеро детей. В настоящее время из восьми детей жива самая младшая дочь Мария. Дети были наделены талантом: очень хорошо пели, мальчишки все играли на гармошке и балалайке. А Федор, старший сын, делал балалайки на заказ, кстати, он и плотником был замечательным. Прапрабабушка была безграмотной, как и большая часть населения Залесова. Вот что я прочитал в воспоминаниях Мачкавской Марии Федоровны, учителя Залесовской начальной школы. «В 1939 году за учителями были закреплены десятидворки, мы по вечерам собирались у кого- нибудь в доме, где обучали грамоте колхозников. Тогда почти все население было безграмотным. Однажды собрались в доме Лаврентьева Константина Михайловича. Он очень меня просил научить его жену Анастасию расписываться. Каждый из детей в их семье знал свое место и чем ему заниматься, нам они не мешали. Вскоре собрались мои ученики. Многие из них пришли прямо с работы. За столом они превращались в ребятишек: подглядывали в листочки друг к другу, замечания делали. Жена Романова Федота Уваровича ( ученики – то мои были старше меня в два, а то и в три раза) говорит однажды: «Мария Федоровна, правда, я лучше Федотки пишу?» А как старательно выводила свою фамилию Анастасия Афанасьевна! А ей ли до учебы было! Весь день на работе. Хорошо, хоть за ребятишками бабушка старенькая приглядывала.»

Теперь о школе. До революции 1917 года дети обучались в церковно – приходской школе. В 1919 году в селе была образована «тройка» по ликвидации безграмотности. Это были трое мужчин, которые начали обучать грамоте всех желающих в сторожке при церкви. В конце 20-х годов в селе построили школу с тремя классными комнатами (деньги на строительство собирали с населения). На то время в селе было всего шесть человек со средним специальным образованием. 1-3 классы учились в первую смену, а четвертые классы (их было два) – во вторую. В 4-й класс приходили ребята из соседнего села Владимировка, поэтому наполняемость была большая. По 39 учеников в классе насчитывалось. Не хватало строчек в журнале, чтобы всех вписать. Учителя вели общественную работу, в которой нуждалось село. А колхоз, в свою очередь, обеспечивал учителей мукой, керосином (электричества не было), справками для получения промтоваров в магазине.

А теперь о моей прабабушке Зубаревой (Геращенко) Екатерине Прокофьевне, которая проработала в нашей школе тридцать восемь лет. Ее мать Кондратенко Анастасия Кузьминична, о которой я писал в самом начале. Катя родилась в 1927 году, но отца своего не помнит, так как родители расстались, когда ей не было и двух лет. Отчим погиб в 1941 году. Младший брат умер от простуды. Прапрабабушка замуж не выходила, работала свинаркой и очень хотела, чтобы ее единственная дочка стала учительницей. Так и получилось.: в 1951 году, после окончания Бузулукского педучилища Геращенко Екатерина Прокофьевна приезжает по распределению в Залесовскую, тогда уже семилетнюю школу.

До конца жизни она помнила фамилии и имена своих первых учеников – третьеклашек. Многие из них были сиротами, так как отцы погибли на фронте. Детям того времени было присуще трудолюбие, доброжелательность и уважение к старшим и учителям, желание учиться. Учителя помогали колхозу во многих делах: вместе с учениками отлавливали сусликов, работали на току, делали кизяки (в школе было печное отопление). Вот интересная заметка в районной газете «Знамя коммунизма» от 22 мая, 1958 года. «Обращение учителей и учащихся Залесовской семилетней школы ко всем школам Ивановского района». В обращении говорится о шефской помощи колхозам и совхозам по улучшению ухода и содержания птицы, выращиванию ее молодняка для пополнения птицеферм. Районный комитет партии одобрил инициативу Залесовской школы. Каждый ученик взял по 10-15 цыплят на дора-щивание.

В Трудовой книжке прабабушки две записи: принята учителем начальных классов в Залесовскую семилетнюю школу в 1951 году и уволена в 1984. И был в ее жизни такой момент, когда в 1995 году к ней пришли ее бывшие ученики и стали просить, чтобы она, хотя бы на год, вышла на работу, чтобы учить их детей в первом классе. И как ей было приятно, когда через десять лет эти ребята пригласили ее на свой последний звонок! И было ей тогда 80 лет.

Сейчас в селе еще много тех, кого учила моя прабабушка. И никто никогда не сказал о ней плохого слова. Только хорошее и доброе. Она говорила, что раньше, когда принимали документы в педучилище, задавали вопрос: «Почему хотите получить профессию учителя?» И правильным был ответ: «Потому что люблю детей». Моя прабабушка любила их всех, любимчиков не было. Никогда не повышала голос. А как рассказывала сказки! Сочиняла сама их! О ней говорили, что она и пела хорошо, и стихи выразительно читала. Играла на гитаре, на ложках. Всю свою жизнь она посвятила благородному делу - обучению и воспитанию детей.

В начале 60-х годов на заседании правления колхоза принимают решение строить новую школу. В 1968 году состоялось новоселье. Это была просторная, светлая типовая школа. За год разбили вокруг нее парк, площадью в 5 гектаров. Прабабушка проработала в ней шестнадцать лет. Сейчас в этой школе учимся мы. И нас всего двадцать четыре обучающихся. А пятьдесят лет назад учеников было двести пятьдесят.

В этом же году произошло еще одно важное событие – открытие памятника погибшим воинам -землякам в годы Великой Отечественной войны. Из нашего села в годы войны ушли на фронт 353 человека, из них восемь женщин. Погибли 237. В настоящее время в живых никого не осталось. Все было торжественно: из воинской части села Тоцкое прибыли солдаты, из Сорочинска – духовой оркестр. Прибыло много гостей, не считая всех жителей села. Автор памятника житель нашего района Федотов Олег Михайлович. И вот плавно спадает ткань, покрывавшая солдата с автоматом, стоявшего на постаменте. Звучит троекратный салют. Трое фронтовиков подходят к постаменту, в нишу которого кладут капсулу со списком погибших фронтовиков. В год 50-летия Победы капсулу извлекли и зачитали все фамилии погибших земляков. Сейчас все это хранится в школьном музее.

Территория вокруг памятника всегда ухожена. За этим следит администрация поселения и мы, школьники. Это священное место. Отсюда провожают в армию ребят. К нему идут молодожены, чтобы возложить цветы к подножию. Здесь проходят митинги, посвященные Дню Победы, Дни Памяти и скорби.

Не обошли нас войны в Афганистане и Чечне. Шестнадцать наших ребят защищали интересы страны. Двоюродный брат моего деда Жуков Александр Александрович после окончания Ташкентского высшего общевойскового командного Краснознаменного Ордена Красной звезды училища им. В.И.Ленина проходил службу в Афганистане в 1983-1984 годах. Был ранен.

Конечно, не о всех родственниках я написал. Есть еще много интересных историй. Я благодарен своим родным, что они хранят память о наших предках и передают свои знания нам. Хорошо, что в школе есть музей, в котором я много дней просиживал, выписывая нужный мне материал.