…И тайный шепот тихих сел…

 Небольшая предыстория...

Село Головино («Покровское тож») возникло между 1686 и 1700 годами, когда земли, расположенные в левобережной части рек  Канадейка  и  Сызранка  активно отводились служилым людям, дворянам и помещикам, которые переводили на новые места своих крепостных крестьян.

В это время отмечается наибольший рост сел и деревень, и все они попали под податную перепись населения 1719—1721 гг.

В 1780 году, при создании Симбирского наместничества, село вошло в состав  Канадейского уезда , который в 1796 году был упразднен, а Головино перешло в Сызранский уезд.

В 1797 г. Головино как крупный населенный пункт становится волостным центром с населением 1400 жителей. В эту волость входило 11 населенных пунктов, на 2722 человека населения было 18 помещиков, которые владели 11562 десятинам земли. Например, в 1774-1800 гг крепостные крестьяне и земли с. Головино и д. Этково принадлежали семье Ивашевых, затем Головино принадлежало тайному советнику Александру Васильевичу Толстому (тесть П.Н. Ивашева,  русскому военному инженеру, генерал-майору, участнику Русско-турецкой, Отечественной войны 1812 года, заграничных походов 1813—1814 гг., отцу декабриста П. В. Ивашева и прадеду Вениамина Николаевича Насакина, владельца с. Поника).

В 1800 году помещик А. П. Бестужев переселил своих крестьян из Головино, на другое место, основав село Теплый Стан (ныне Тепловка).

С 1806 года 5693 десятинами земли в Головино и его окрестностями владели - капитанша Мария Егоровна Насакина, прапорщица Татьяна Егоровна Ленивцева (родные сестры, урожденные Скворцовы), Елизавета Петровна Языкова (1805-1848, старшая дочь генерала Ивашева П.Н.), земля досталась ей, вероятнее всего, по наследству или в приданое.

До 1861 г. головинские земли принадлежали помещику Александру Львовичу Киндякову, который имел более 1 000 крепостных крестьян, а его родная дочь, помещица Софья Александровна Перси-Френч (Киндякова), 1833 года рождения, английская подданная, владела огромным земельным массивом, водяной мельницей на р. Сызранка, конным заводом, крупорушкой, маслобойней.

В центре села до сих пор сохранилась сосновая аллея, клумбами каждую весну расцветает сирень - остатки барского сада. У барыни часто бывали гости - отдыхали, охотились, не разбирая, крестьянская это земля или барская. Многие посевы крестьян безжалостно уничтожались. Две страсти были у барыни – белые лошади и собаки (гончие). Под барским домом был огромный подвал, в нем «барыня» замуровывала тела своих любимых собак.

Дом был соединен тайный ходом с церковью. Многие пытались его отыскать, но безрезультатно (скорее всего, вымысел). Крестьян своих не обижала, как вспоминают старожилы «жилось при ней неплохо». Судя по всему, и приказчик был неплохой, так как барыня часто уезжала. Но нерадивых и ленивых крестьян меняла на собак.

В 1837 году из Головино в порядке выселок было выделено с. Леневка именно для ленивых крестьян (впоследствии переименовано в Лыневку).

Украшением села являлась церковь. В архивах сохранились данные о закладке Покровской церкви в архитектурном стиле барокко в 1777 году помещиком Зимнинским. «Храм каменный, построен в 1777 г. помещиком Афанасием Ивановичем Зимнинским. Церковь трехпрестольная: главный предел (холодный) – в честь Покрова Божией Матери, правый (теплый) - во имя Святителя и Чудотворца Николая, левый (тоже теплый) – во имя Святителей Афанасия и Кирилла, архиепископов Александрийских». Прихожанами храма являлись не только местные жители, но и жители соседнего сельца

Теплый стан (Тепловка), пока в 1897 году там не была построена местным землевладельцем Л. Дроздовским церковь во имя Святой равноапостольной Марии Магдалины.

Покровская церковь была во многом центром общественной жизни местного населения: были образованы церковно- приходская и земская школы, ветеринарный пункт, общественная мельница, а так же проводились базары по вторникам и ежегодная Покровская ярмарка. Кроме этого в конце 19 века был образован центр помощи голодающим. В начале 20-го века в селе был построен еще один деревянный православный храм в честь Святителя и Чудотворца Николая и старообрядческий молитвенный дом, которые сейчас утрачены.

Головино как волостной центр имел широкие связи с соседними волостными, уездными и губернскими центрами через разветвленную сеть дорог, ведущих в Кузнецк, Карсун, Сызрань. В селе размещались почтовая станция, постоялый двор.

После отмены крепостного права в 1861 году в окрестностях с. Головино происходили волнения, связанные с недовольством крестьян размерами земельных наделов, при этом за 1861—1863 гг. для их усмирения четыре раза потребовалась вооруженная сила. Волнения в волости продолжались и в дальнейшем: так, в 1905 г. был разорен конский завод английской подданной помещицы Е. М. Перси-Френч. В том же году произошли столкновения с воинскими частями в селах Каранино и Барковка.

В апреле-мае 1861 года в селе произошли крестьянские волнения, на подавление которых посылались войска.

В 1868 году в селе Головино было открыто мужское начальное народное училище. Школа содержалась в основном на средства сельского общества, частично Земством и служила для обучения детей из крестьянского населения. Грамотность по волости, по данным за 1910-11 годы, выглядела следующим образом: грамотных мужчин – 25 %, женщин – 3%, учащихся – 20%, женщин – 0 % от общего числа населения.

В 1879 г. местную школу дважды посещал И. Н. Ульянов, который отметил её неудовлетворительное состояние, отсутствие учебников, учебных пособий и т. д. В своих докладных записках земской управе он писал об этом.

20 октября 1896 г. было открыто почтовое отделение. Каждый вторник в селе проходили ярмарки, служившие центром сбыта продукции для крестьян волости.

В 1913 году в Головино (Покровском) было 290 дворов, 1246 жителей, построены 2 церкви – каменная Покровская и деревянная Николаевская (единоверческая), построенная в 1888году (утрачена), старообрядческий молитвенный дом, земская и церковно - приходская школы, усадьба Перси-Френч (конный завод), волостное правление, почта, ветеринарный пункт, общественная мельница, работают базары по вторникам и ежегодная Покровская ярмарка в начале октября.

Через Головино проходила почтово-столбовая дорога, стояла почтовая станция, постоялый двор.

В 1927 году в селе Головино имелись такие учреждения как: ВИК, почтовое отделение, амбулатория, вет.- врачебный участок, школа 1 ст.

Село – один из значительных центров фольклорного творчества. В нем, 1830 годы симбирский краевед П.М. Языков записал много народных песен, в том числе о Пугачеве, вошедших впоследствии в собрание П.В. Киреевского.

Итак, немного о последней хозяйке, помещице с. Головино.

Софья Александровна Киндякова, представительница симбирского дворянского рода, старинного и почтенного. Ее предки владели здесь землями почти с самого основания города Симбирска и играли заметную роль в жизни нашего края.

Прадед Софьи Александровны, Василий Афанасьевич Киндяков –симбирский помещик, владевший деревней Винновкой (район Ульяновска) один из первых масонов Симбирской губернии, не раз избирался предводителем дворянства. Все симбирские Киндяковы были людьми очень образованными и культурными и даже оставили след в русской литературе.

Тетка Софьи Александровны, Аделаида, стала прототипам лермонтовской княжны Мэри, а действие гончаровского романа и вовсе происходит в их родовом имении — Винновке.

Софья была единственной дочерью Александра Львовича и Эмилии Александровны Киндяковых. После окончании гимназии Софья переехала в Петербург для продолжения образования. Там на одном из придворных балов она познакомилась с сотрудником английского посольства, молодым аристократом, потомком древнего ирландского рода Максимилианом Перси- Френч. Это была любовь с первого взгляда. Ради любимой ирландец бросил дипломатическую карьеру и приехал за Соней в Симбирск, где вскоре и состоялась их свадьба.

Такие вот два причудливых генеалогических древа сплелись в 1863 г. в Свято-Троицкой церкви в Париже, где состоялось венчание Роберта Максимилиана и Софьи Александровны.

«Тут придется сделать еще одно небольшое отступление в область родословных. Кстати, эта одна из непременных особенностей той самой “России, которую мы потеряли” – дворянства. Шагу не ступишь, чтобы не залезть в генеалогические дебри. Буквально все друг с другом в каком-нибудь родстве, свойстве или кумовстве. И играло это в тогдашней жизни огромную роль».

Матерью самой Софьи Александровны была Эмилия Скребицкая, дочь тайного советника. Род этот имел совсем иную славу, чем просвещенные и гуманные Киндяковы, и, кстати, тоже вошел в литературу. Кто-то из писателей вывел их в своих произведениях под фамилией Скверницких.

Факт, говорящий сам за себя. Славились Скребицкие очень дурным обращением со своими крепостными. Зато были богаты. Им принадлежало громадное имение с центром в селе Тереньга (р.п. Тереньга Ульяновской обл).

Видимо, от своих предков Скребицких Софья Александровна унаследовала непростой нрав, потому что всю жизнь с кем-то не ладила. С отцом, мужем, дочерью…

Молодые отправилась в путешествие по Европе. Максимилиан и Соня побывали в Англии, Италии, Германии и через полтора года добрались до Парижа. По одной из версий, именно там родилась их единственная дочка – Кэтлин Эмилия Александра Перси-Френч, известная в Симбирске как Екатерина Максимилиановна Перси-Френч, будущая богатейшая помещица, благотворительница, символичная фигура в Симбирске в конце XIX — начале XX веков Екатерина Максимилиановна Перси-Френч. Это произошло 20 июня 1864 года.

Дочь свою они окрестили по католическому обряду. Но вся жизнь ее оказалась связанной с православной Россией.

В Ирландии, в родовом имении Максимилиана (поместье Монивей), молодой симбирянке Софье оказались не по душе дожди и туманы.

Видимо, пытаясь спасти семью, Роберт Максимилиан в 1872 г. перевелся на службу в Россию советником посольства, но это не помогло. Супруги расстались. Разводиться не стали, просто разъехались. Софья с дочерью, которую теперь все звали Катей, поселилась у отца в Симбирской губернии, ее муж, выйдя в отставку, стал проводить большую часть времени на курортах Франции и Италии, вращаясь в кругах европейской знати.

Маленькая Катя оказалась вместе с матерью в Симбирске, в доме дедушки Александра Львовича Киндякова. Вместе с ними приехала гувернантка Дженни Томкинс, которая полностью посвятила себя воспитанию маленькой Кати.

Несмотря на то, что девочка росла в городе на Волге, она часто встречалась с отцом во время заграничных курортов, а став постарше, подолгу гостила у него в их фамильном замке Монивей…

В 17 лет курносенькая, рыжекудрая ирландка отдала свою любовь Волге, впервые переплыв широкую и быструю у Киндяковки реку. Блестяще закончив образование, Катя без особого сожаления простилась с Лондоном, который не любила за его хронические туманы, и вернулась к родным. В Киндяковке она уже не застала ни дедушки ни бабушки, этой зимой ушедших из жизни, как это часто бывает, неожиданно для близких и быстро один за другим. Привыкшая быть занятой, Катя, с радостью согласилась на предложение отца быть его помощницей в сложном ведении хозяйства большого имения, но этой работе отдавала только день. Вечерами она занималась музыкой или в осиротелом кабинете деда до поздней ночи зачитывалась книгами, расширяя свои познания в области русской истории, литературы и искусства.

В это время финансовые дела Киндяковых серьёзно пошатнулись.

Когда Екатерине исполнилось 18 лет (в 1882 году), она с матерью поселилась в Сызранском уезде в селе Головино. Глушь, что по нынешним временам, что по тогдашним. Вряд ли это понравилось молодой девушке.

Два года спустя она попыталась сбежать к отцу: По телеграмме матери ее задержали жандармы уже недалеко от границы, за права дочери вступились английские дипломаты. Разразился скандал. Задерганный материальными и семейными неурядицами, дедушка Александр Киндяков слег и умер.

После смерти Александра Львовича Киндякова в 1884 году, имение в Винновке унаследовала Софья Александровна, которая еще и владела Головино, – его дочь и мать Кати. Она не захотела вникать в хозяйственные проблемы и безоглядно проживала отцовское наследство.

Но Екатерина пошла не в мать. Умная, с твердым волевым характером, она не могла равнодушно взирать, как Софья Александровна бездумно разбрасывается состоянием деда. Когда Кате исполнился 21 год (возраст совершеннолетия), она уехала в очередной раз к отцу во Францию. Там же она поступила учиться в Сорбонну. А родным поставила условие: после своего возвращения в Симбирск передать ей в самостоятельное управление киндяковское имение. Она хотела стать независимой и спасти, пока не поздно, родовое гнездо своих предков в России. Юная девушка все же добилась своего — уехала к отцу. Вернуться она согласилась лишь, если мать уступит ей родовое дедово имение Киндяковку.

Ей пошли навстречу. Так 20-летняя девушка стала симбирской помещицей. Именно тогда она твердо решила связать свою судьбу с Россией. Хлопочет о подданстве, упорно занимается хозяйством.

Волевая и энергичная Екатерина Максимилиановна быстро осваиваю науку ведения сельского хозяйства. Дела ее идут все лучше и лучше. А в 1899 г. умирает барон Стремфельдт. Внучатой племяннице он оставил имение в деревне Вельяминовка, ни много ни мало 2813 десятин земли (Трубетчина, Новая Демидовка, Русская Темрязань), мельницы, стекловаренный завод, а кроме того, как сказано в завещании: золото, серебро, бриллианты, драгоценные камни и другие фамильные вещи, библиотеки и тому подобное. А через три года после смерти матери, в 1905 году, Екатерина становится полновластной владелицей всех бывших владений Киндяковых и Скребицких. Теперь она была одной из крупнейших землевладелиц Симбирской губернии. Но это уже совсем другая история…

История сохранила записи священника Головинского прихода: «8 ноября 1894 года была совершена божественная литургия и вселенская панихида почившему в бозе Государю Александру 3. После оной в здании сельской школы местной помещицей Софьей Александровной Перси- Френч была предложена заупокойная трапеза, в которой приняли участие более 200 человек. Госпожа Перси-Френч сама присутствовала на ней и своими словами возбуждала в народе чувства сожаления о почившем монархе и желала ему божьего успокоения…»

Софья Александровна (д. Киндякова) Перси-Френч умерла в Симбирске 14 июля 1902 года. Ее прах покоится в некрополе Покровского монастыря.