Полюся

Из воспоминаний Василия Стефановича Святного о моей бабушке Пелагее Антоновне Мищан.

Её ласково все называли Полюсей. Она умела всё делать: шить мужскую и женскую одежду, сшить новые сапоги или туфли, пошить картуз или шапку, отремонтировать часы, отремонтировать жатку или лобогрейку. Умела выполнить столярные, плотницкие, кузнечные и токарные дела. Всего не перечислить. А еще – своими руками, почти без посторонней помощи, построила себе хату и укрыла ее камышом вдвоем с девятилетним сыном (моим отцом).

1934 год. Наступили школьные летние каникулы. В первый день каникул я пошел по всем организациям искать работу на каких-нибудь механизмах, - вспоминал Василий Стефанович. - Ходил почти целый день. Вот пришел на Каневской пенькозавод. На пустыре стоял один большой сарай. Я зашел в машинное отделение, размещенное в этом сарае. Там сопела на всех парах десятисильная паровая машина. Машинистом на этой машине работала моя соседка – Полина Антоновна. Красивая, умные глаза, добродушное лицо, ровные белые зубы, осанистая: стройная, с крепкими мышцами, уверенная в своих физических и профессиональных силах. Все, как надо, ничего лишнего, но очень крупная женщина. Возле машины находились помощник машиниста – подросток Коля, сухощавый смазчик и четвертый – кочегар. Я спросил:

– Полюся! Возьми меня к себе на работу на летние каникулы: я паровик запускать умею.

– Знаю, Вася. Пока мест нет.

На земляном полу лежали двухпудовые гири. Я еле оторвал одну от земли. Пришел очень худощавый смазчик: он одну двухпудовую гирю выжал одной рукой выше своей головы один раз. Пришла Полюся, в каждую руку взяла по гире и выжала три раза. Я по-хорошему позавидовал такому экипажу. Уже на второй день каникул я сел на колесный трактор СТЗ Каневской МТС колхоза им. Калинина. Через некоторое время из-за неисправности радиатора меня ошпарило кипятком. Я пешком по солнцепеку добрел до ж/д. переезда, там потерял сознание. В Каневскую больницу дотащила меня женщина Клава. Дней через десять больничную тишину нарушила сильная суматоха, голоса дежурных по больнице:

– Скорее сюда!..

–Быстрее кислород!..

– Камфору, кофеин, адреналин!

– Скорее! Зовите доктора Адыгера!

Возле двери приемного покоя лежал на носилках в бессознательном состоянии сухопарый и длинный мужчина. Он был похож на сломленное ветром огородное чучело: грязный, весь в мазуте и жирной саже.

– Что случилось? – спросил доктор у конюха.

–Да…вот…Полюся…Полина Антоновна, наш машинист, своего смазчика ладонью по лицу смазала!..

Позади конюха стояла толпа разъяренных родственников и знакомых пострадавшего. Слышались выкрики:

– Наказать ее!

– Судить надо! Посадить ее в тюрьму!

Начался новый учебный год. По своим делам я заходил к нотариусу. Напротив двери нотариуса была приоткрыта дверь зала заседаний суда. Я смотрю – у стола сидят соседка Полюся и ее смазчик. В зале суда сидели его родные и друзья. Из любопытства, и переживая за Полюсю, я зашел в зал заседаний и сел.

– Потерпевший гражданин Шипитько Иван Петрович, расскажите суду правду и только правду. Суду лгать нельзя.

– Я кажу,– говорит потерпевший,– мы рэмонтирувалы паровык: дрючком повэрталы, ломом пидпыралы, клын забывалы, бычовою пиднималы… и я нычаяно зачипывся за цыцьку Полины Антоновны. А тут, в цэй мыг, чую, мэнэ тикы крэсь!.. У мэнэ з очей посыпалысь искры. Машиннэ отделение закрутылось в одну сторону, паровык вмисти с зэмлею – в другу… и я в якусь яму полытив…

– Спасибо, садитесь, – сказал судья.

– Ответчица Полина Антоновна, – спрашивает судья, – расскажите суду, что же это такое произошло, что человек чуть не умер?

– Мы рэмонтирувалы машину.… И вин своею рукою погладыв прямо по пупыри моей груди! Вин позволыв – ныдозволынэ, – в свое оправдание говорила Полюся. – Та ище при выполнении своих служебных обязанностей! Як цэ такэ? Прямо на роботи прыдумав таки игрушкы. Вот я йому и мацнула трошкы, та ны рощитала, шо вин такый дуже вутлый. Скориш память тирять, та в больныцю попадать! А ище мужиком называицця! Вин зразу поняв, шо вин наробыв, но прилиплинэ уже ны одлипыш. До больныци був худый, а после больныци добавывся в тили. Його нада почаще отправлять у больныцю, вона йому на пользу идэ. Його дома нэ гудують, того вин и худый, як швыгалка; и вутлый, як индюшка. Його жинка каждый дэнь довго спыть: ны коровы, ны курчаты, ны поросяты нэма. На городи – бурьяны! От и сыла у його така, – продолжала оправдываться Полюся.

– Полина Антоновна! – Вам еще когда-нибудь приходилось защищать свою женскую честь таким образом? – спросил судья.

– Да, приходилось. Я работала машинистом на железной дороге. Вела пассажирский состав Тимашовка – Батайск с большой скоростью (тогда было 35-40 км./ч.). А мий кочегар на такой скорости заходывся мэнэ цылувать. Я його трошкы локтем в бик товкнула, а вин попав в тэнт в викно. Тэнт порвався, а вин – мэльк, и выпав из кабины паровоза… Я подумала: – Шо робыть? Мэнэ в Батайски спытають, а дэж кочегар? Шо я йим скажу?

Я – по тормозам. Прыбиг главный кондуктор:

– Шо случилось?

– Кочегар выпав!

В стэпу йшов сниг, кругом всэ билэ. Ничь. Мужикив – пассажирив высадылы шукать. Я реверс паровоза крутыла часа полтора: то назад, то впэрэд. Одын пассажир побачив, шось чорние метрах в десяти от полотна. Мац – чобит, а за чоботом вытяг из снигу и кочегара. Я його затягла в кабину, посадыла в угол, а машини дала побильше пару. Всю дорогу сама кочегарыла и сама выла паровоз. В Батайске пытаю кочегара:

– Чаго ты так далёко лытив от полотна?

А вин каже:

– Я на литу успив посыльние оттовкнуцця от паровоза, щоб пид колёса ны попасты. А колы упав, то дуже забывся об зэмлю.

– А сейчас почему не работаете на железной дороге? – поинтересовался судья.

– У меня дошкольник сын Алёша, а там – командировкы.

– Кочегар на суд дело оформлял? – спросил судья.

– Нет, вин без всякого шуму, тишкы пырынис.

Приговором суда были довольны и Полюся, и смазчик, и я.

Родственники смазчика потихоньку шушукались о том, что ее нужно пересудить и посадить.

Опять летние каникулы, и я пошел искать работу. Зашел к Полюсе. На работе у нее произошли большие перемены. Смазчик бросил курить, стал приводить себя в порядок, помолодел и повеселел. В прошлом году каждому приходилось пальцем показывать работу, и носом в нее тыкать. Теперь все понимали друг друга с полуслова. Только Полюся повернет голову к кому-нибудь – каждый знает, что ему делать, и старались быстренько выполнить то, что от них требуется. Сила и красота Полюси, упорство в достижении цели, смекалка и простота очаровывали меня. Я с доброй завистью вздыхал и думал:

– Когда я подрасту, то обязательно буду машинистом, как Полюся.

А сейчас мне доверяют только старые трактора.

Была глубокая с дождями кубанская осень. Полюся задержалась на работе до ночи. Домой шла по грязным и темным улицам. И вдруг, на улице Албашинской, встретила троих плечистых мужиков. У каждого в руке палка. Стали угрожать, замахиваться:

– Ты чого тут ходыш по наший вулыци?

А ходила Полюся – в брюках, фуфайке, мужском картузе. Дралась тоже по-мужски. Успела двоим заехать кулаком по зубам, а третьего ударила коленкой в пах. Все трое полетели в грязь. В темноте ничего нельзя было рассмотреть. Ее больше никто не преследовал, и Полюся пошагала домой. За ночь она так и не сомкнула глаз.

– Господи, – думала она, – хотя бы там никто из них не умер. Один суд обошелся благополучно, так другой…

На работу Полюся вышла пораньше на тот случай, если кто не живой, чтобы заявить в милицию, что, мол, произошло все так вот и так. Дошла до перекрестка:

– Вот это место…

В грязи валялись три шапки и три палки. Людей не было.

– Слава, Богу, – перекрестилась она, – жыви!

Три палки воткнула в грязь и на каждую повесила по шапке. До обеда знаменитый наш каневской фельдшер Павел Никитович Животовский поправлял этим «героям» зубы, прикладывал свинцовые примочки к синякам.

– Хлопци! – поинтересовался Павел Никитович, – кто ж вам таких тумаков навешал?

Все стонали и мычали – ничего не разберешь. И один из них с горем пополам разъяснил:

– Мы в станыци побывалы усих хлопцив. Нас никто, ныколы ны побывав. А тэпэр в Канивський появывся якыйсь козак, мабуть, с турэцькой войны. Мы його нэ знаем. Ось и наскочилы на таку биду. Мабуть, тэпэр и дитэй од нас у наших жинок нэ будэ.

Жены ждали своих мужей. Услыхав подробности происшествия, решили разыскать того казака на всякий случай. А вдруг мужики и правда будут «ныгожи»? кто-то же должен отвечать за это! Заботливые мамаши и жены кормили своих «горе-героев» с чайной ложечки ухой и киселем.

И сколько же было смеха, когда жены «героев» узнали о том, что их мужей проучил не казак с турэцькой войны, а Пелагея Антоновна – Полюся – машинист Каневского пенькозавода.

Но и это еще не все. Один подобный случай из своей жизни бабушка и мне рассказывала. Случилось это зимой, в феврале. Было очень холодно. Снег растаял, и снова все замерзло. Гололед – страшный! А на работу надо идти пешком. Чтобы не падать и не разбиться – делали бузлуки. Это на лошадиную подкову набивали гвоздики, приделывали ремешки, а потом такое сооружение привязывали к обуви. Надела моя бабушка бузлуки и пошла на работу. Освещения нет, темно, скользко, метет поземка. Выходит за станицу, а ей навстречу – двое:

– Эй, ты, дай закурить!

– Не курю я, и вам не советую.

– Ах, так, тогда мы тебе сейчас дадим прикурить!

Только один замахнулся – и тут же улетел с ног. Второй хотел убежать, да тоже получил свое. Они были без бузлуков, а по гололеду не очень то разбежишься. Они барахтались, угрожали.

– Шо мало? Ище дать прыкурыть?

– Та не, с нас хватит, мы больше не будем.

Мужики прихватили друг дружку и убрались восвояси, а бабушка пошла потихоньку на работу. Уже не молодая была: сорок шесть лет. Приходит на работу, а там все собрались и шумят.

– Шо случилось? – спрашивает она.

– Та на хлопцив на двоих пятеро напали, так прыйшлось отбывацця. У одного – нос розбытый, а у другого – фингал пид глазом. Еле отбылись!

– Покажить их мини!

Люди расступились, а в середине круга – эти самые двое, что просили закурить.

– Так за шо вас побылы, хлопци? – спрашивает бабушка. А они увидели ее и сбежали.

Люди спрашивают:

– Шо случилось?

Бабушка им и рассказала, как они хотели ей «дать прикурить», а она им дала сдачи. Целую неделю (а то и больше) над ними все смеялись:

– Ну, шо хлопци, гарно вам далы прыкурыть?

Так они потом извинялись:

– Антоновна, просты нас, мы бильше ныколы так робыть ны будым, бо нас совсим засмиялы из-за тэбэ.

Был и еще один интересный момент в бабушкиной жизни.

За победу в соревновании, за ударный труд и в связи с юбилеем (родилась 22 марта 1901 года) бабушку наградили путевкой в дом отдыха в г.Джанхот. Она и там успела «отличиться». Было соревнование: кто собьет подушкой всех соперников с бревна – тот победитель. Всех, ловко выбивая, побеждал танкист. Уже никто с ним соревноваться не хотел. Бабушка сначала стеснялась. Но танкист много из себя воображал, и ее это задело. Вышибла она его с бревна одним ударом. Вышел летчик, тоже много бахвалился. Вышибла и его без труда со словами:

– Сичас ты у мэнэ политаешь!

Вразвалочку, с солеными шуточками вышел моряк.

Бабушка говорит:

– Чого хвалысся раньше врэмини? Щас и ты поплаваешь!

С моряком бились долго, но и его бабушка вышибла с бревна.

Больше соревноваться не вышел никто, а бабушке присвоили первое место.

И верила, и не верила я в эти рассказы…

Однажды, о чем-то рассказывая, вспомнила бабушку:

– Что я?! Вот у меня бабушка была…

А услышал мой рассказ Лемишь Николай Федорович, и говорит:

– Знаю, знаю. Кто уважал – Антоновной называли; кто боялся – бабой Мищанкой. А ты ей кто?..

Вот так я и выяснила, что до сих пор, кто знал мою бабушку Мищан Пелагею Антоновну, помнят и уважают ее.