«Россия произрастает провинцией»

За что я люблю Коломну? Наверное, за её патриархальность, за способность дарить спокойствие мыслям и чувствам, за не утерянную провинциальность. Не случайно удивительный мир русской провинции притягивает к себе взоры во все времена. В своё время Н.М. Карамзин писал: «Россия произрастает провинцией», а В.О. Ключевский замечал: «В России центр на периферии». Действительно, провинциальные города могут многое дать для понимания общероссийской истории. А когда в них появляются свои летописцы, то их голос звучит ещё более наполнено.



Коломне повезло: здесь живёт удивительный человек – Анатолий Иванович Кузовкин, почётный гражданин города, заслуженный работник культуры России. Из-под его пера вышло более сотни книг, буклетов, брошюр и многочисленные статьи по истории города. Помимо всего прочего Анатолий Иванович – талантливый художник и фотограф. Многие коломенцы начинают своё знакомство со своей малой Родиной через творчество А.И. Кузовкина. Кажется, нет таких тем, которые не затронул бы Анатолий Иванович. Это и глубокая древность города, и история Коломенского кремля, и коломенские предприятия, и славные подвиги земляков во время Великой Отечественной войны, и простые судьбы коломенцев…



Я листаю книги А.И. Кузовкина, и мне кажется, что мы вместе с ним отправляемся в неспешную прогулку по той части Коломны, которая слывёт «Старым городом» и где прошли многие десятилетия его жизни. Садимся в трамвай и проезжаем по узенькой улице Гражданской, прислушиваясь к перестукам колёс по рельсам. Выходим на последней остановке и попадаем в другой мир. Перед нами встаёт мощная стена Коломенского кремля и гармонирующая с ней своими объёмами церковь Михаила Архангела, где долгие годы размещался городской краеведческий музей. Отсюда начинается наше путешествие, наш путь в прошлое.



Грань между прошлым и настоящим начинает потихоньку стираться, пока не исчезнет совсем. Подходим к Астраханскому тракту (ныне улице Октябрьской революции), и дорогу перегораживают не мчащиеся машины, а бесчисленные гурты скота, перегоняемые через Коломну. Улицу наполняют рёв животных и пыль, поднимаемая их копытами. Но вот, наконец, мы на противоположной стороне улицы. И снова – прошлое. Стена кремля полуразрушена; к ней лепится ряд домов, протянувшихся от Маринкиной башни до Грановитой. А над ними расстилается дурманящий голову аромат свежеиспечённого хлеба из расположенной поблизости булочной. Над Грановитой башней заметен крест: здесь расположена часовня.



Но вот уже другой запах плывёт над домами: в Грановитой размещается керосиновая лавка. К 800-летию Коломны окончательно отреставрировали стену, снесли дома, и перед нами вырастает громада Маринкиной башни – самой высокой из сохранившихся семи башен. Подходя к ней, начинаем пристально всматриваться в небо, может, удастся рассмотреть промелькнувшую птицу – сороку, в которую обратилась знаменитая Марина Мнишек, заточённая, согласно преданию, в этой башне и давшая ей своё имя.



Я иду дорогами детства маленького Толи Кузовкина, дыхание которых овевало его лицо и воспитывало его живое воображение. Мимо Маринкиной башни поднимаемся по Косой горе, мысленно представляя себе мощную кремлёвскую стену, некогда возвышавшуюся здесь. Мы встречаем на своём пути Борисоглебскую башню, от которой хорошо была видна одноимённая церковь в Запрудной слободе, и через Косые ворота входим в кремль.



Далее путь пролегает к любимому многими коломенцами скверу «Блюдечку», возникшему у устья Коломенки в середине XIX века после слома кремлёвской стены. При входе на «Блюдечко» вдруг послышится журчание бившего некогда здесь фонтана, и захочется сбежать с крутого берега к воде по белокаменной лестнице, полюбоваться на водяную мельницу, стоявшую на старом русле Коломенки до 1926 года. И здесь же я слышу слова Анатолия Ивановича о трёх ивах, некогда росших у впадения Коломенки в Москву-реку. Вроде бы хочется сбросить с себя наваждение прошлого, но оно не отпускает: чуть лёгкий ветерок приносит смолистый запах соснового бора, шумевшего здесь до прихода славян.



В задумчивости проходим по «Блюдечку», и незаметно подходим к его краю, где обзор не загораживают деревья, где раскрывается великолепная панорама москворецких лугов с излучиной Москвы-реки (называемой «Пьяной лукой») и парящим над ними Бобреневым монастырём. Но, чу! Не послышался ли лихой разбойничий посвист с Пьяной луки, служивший сигналом к грабежу торговых судов, которые разворачивались на этой излучине? Или нет, это скрип решёток подземелья Тайницкой башни, означающий, что к Коломне опять подобралась беда и жителям приходится сидеть в осаде. Под впечатлением этого видения поднимаемся по улице Святителя Филарета к Ямской башне и останавливаемся на валу старой, ещё деревянной крепости.



И кажется, что чёрные волны татарских орд накатывают на родной город, слышится лязг оружия, шум ожесточённой брани. Стелется чёрный дым от горящей крепости, рушатся балки и перекрытия башен. Но вот звуки сражения сменились другими. Повсюду слышна речь на непонятном языке, отовсюду татаро-монгольские воины несут брёвна для двух погребальных костров: для Кюльхана (младшего сына Чингисхана, убитого у стен Коломны) и простых воинов. Воздух наполняется стенаниями сорока самых красивых девушек Коломны, которые погибают около ног мёртвого татарского хана. Столбы огня от костров возносятся в небо… Всё стихает. И только тихий колокольный звон от ушедшей под землю церкви в Запрудной слободе плывёт над пожарищем. Или это только кажется? Нет, действительно, мой слух улавливает звон колоколов, доносящийся с Соборной площади.



Вместе с краеведом Кузовкиным я спускаюсь с вала и иду по направлению к этой площади, где находится и школа, в которой он учился. Вступая на Соборную площадь, мы невольно замедляем шаг, любуясь былинной, поистине русской, красотой её облика. Проходим мимо дома Куприна и чувствуем под ногами легендарную землю, которая является духовным центром Коломны. Перед нами вырастает громада Успенского собора-богатыря, напоминающего ныне живущим о славных деяниях их предков, об их ратных подвигах на реке Воже и Куликовом поле. И опять, в который раз, видения прошлого… Собор словно покрывается туманом и меняет свои очертания, принимая тот облик, который он имел при Дмитрии Донском: трёхглавого, на высоком подклете.



А рядом с ним вырастает княжеский дворец, пришедший к нам словно из сказки: со своими теремами, лестницами, переходами. Вспомнив про дворец, устремляем свой взор туда, где стоит Воскресенская церковь, и всей душой ощущаем мощный импульс этого места, освящённого стопами двух русских святых: князя Дмитрия и его жены – Евдокии (в иночестве Евфросинии), некогда венчавшихся здесь. Проходим мимо ворот бывшего Архиерейского подворья, а ныне Свято-Троицкого Ново-Голутвина женского монастыря, и в который раз душа наполняется гордостью за свой город, который на протяжении более чем четырёх веков был центром обширной епархии. Далее путь пролегает между двумя колокольнями: соборной шатровой и монастырской, которые, несмотря на все различия стилей и эпох, так удивительно гармонирующих друг с другом.



Продолжая свой путь далее вместе с Анатолием Ивановичем Кузовкиным, я не устаю удивляться его огромной исследовательской работе, благодаря которой прошлое Коломны становится реальным. По улице Успенской (ныне улица Лазарева) мы встречаем на своём пути ещё две удивительные церкви: Николы Гостиного и Крестовоздвиженскую. Около Крестовоздвиженской церкви нам почудится гомон слободы Щемиловки, где проживали самые бедные жители города, а в пробегающем мимо мальчишке покажется будущий известный московский купец Иван Слонов, детство которого прошло недалеко от этой церкви. Встаёт перед нами башня Пятницких ворот, где ранее находился главный въезд в город. Но где же створы? И опять легенды: Марина Мнишек, атаман Заруцкий… Они отбрасывают нас в тяжёлые времена нашей Родины, в Смутное время. Воображение живо рисует и жизнь Марины в Коломне, и её ожидание своего возлюбленного атамана Заруцкого, и их поспешный уход, похожий на бегство, из города ночью. Уходя, они разграбили и подожгли Коломну, а с Пятницких ворот сняли створы, чтобы ими прикрыть награбленное, которое они спрятали в двадцати пяти верстах от города…



Проходя через подковообразную арку ворот восхищаемся оборонным мастерством древних зодчих и выходим к посаду. Ещё раз оборачиваемся на Пятницкие ворота, и кажется нам икона Спасителя в нише ворот, а под ней загадочная надпись, которую цитирует Борис Пильняк: «Благослови, Господи, град сей и всех, входящих во врата сии»…



Я оглядываюсь, и рядом со мной – Анатолий Иванович Кузовкин – летописец земли Коломенской, многие годы живший в Коломенском кремле и приглашающий в новые путешествия. Сейчас он трудится над историко-краеведческим проектом – биобиблиографическим словарём «Край Коломенский: имя вписано в историю», куда по замыслу автора должно войти около полутора тысяч персоналий. Это будет уникальное издание – своеобразная краткая история Коломенского края в лицах от древнейших времён до наших дней.



Малая Родина, краеведение и краелюбие – слова, обретающие смысл благодаря подвижникам Русской земли, людям, для которых жизнь представляет уникальную возможность поделиться своими знаниями с другими, передать свою безграничную любовь к родному краю и сделать всё для её процветания. Русской земли, людям, для которых жизнь представляет уникальную возможность поделиться своими знаниями с другими, передать свою безграничную любовь к родному краю и сделать всё для её процветания.