Духовный подвиг Феодосьи Попковой

Не отступилась от Бога

О Феодосьи Попковой я впервые прочитала на сайте «Православие и мир». Из статьи под названием «Безымянный крест» узнала, что в Настине жила исповедница веры Христовой. Автор материала Ольга Бессережнова вспоминала свое деревенское детство, историю утраченной Троицкой церкви в Настине и жалела о том, что крест на могиле исповедницы Феодосьи «стоит строго посреди кладбищенских берез без имени, даты рождения и смерти».

На сегодняшний день это, пожалуй, единственное известное нам захоронение нашей землячки, ставшей жертвой политических репрессий. Недавно мы побывали в Настине и попросили старейших жительниц села Тамару Петровну Митричеву и Тамару Алексеевну Привалову вспомнить об исповеднице.

– Тетя Феня служила в церкви со священником, помогала ему, а потом, когда батюшку в 1937 году арестовали, ее забрали вместе с ним. Была она в ссылке в Средней Азии, 12 лет там отработала. Овец пасла, стригла и жила вместе с ними в холодных овчарнях. Приехала оттуда больная, на ногах язвы не заживали до конца дней. А моленья не бросила. Не отступилась от Бога, – говорит Тамара Петровна. – Жилья у нее не было, так народ ей домик построил. Маленький, два окошка по лицу. Она там и жила, и люди к ней ходили со своими нуждами. Семьи своей у нее никогда не было.

Мои собеседницы вспоминают, что была она человеком тихим, смиренным, скромным. Но когда власти потребовали от нее отказаться от Бога, то увидели перед собой решительную и твердую в своих убеждениях христианку. Она не побоялась лишиться крова, остаться без поддержки родных, не устрашилась грядущих испытаний.

– А как священника звали, мы не помним, – в один голос говорят женщины. – Этого в Настине никто не помнит. Не спрашивали об этом у родных, не интересовались вовремя, – сожалеют они.

Добрым словом вспоминает Тамара Петровна своего свекра Василия Васильевича Митричева, который после войны ездил в Москву хлопотать о настинской церкви, служившей в ту пору складом для зерна. Но тщетны были усилия отважного деревенского мужчины. Никто не послушал его в столице, отмахнулись от его простой просьбы – разрешить службу в Троицком храме. Объяснили это тем, что здание старое и возврату не подлежит.

Тамара Петровна и Тамара Алексеевна с удовольствием принялись описывать послевоенное Настино. Тогда они были молоды, создали семьи, подарили жизнь детям.

– У нас тут две артели было. Одна – инвалидская, другая – чапаевская – для здоровых сил, – говорит Тамара Петровна. – У меня и фотография есть, сейчас я вам покажу. Здесь и колхоз был, а его председателем работал родной брат тети Фени – Василий Алексеевич Попков. Потом он стал директором МТС.

Безымянный крест

Обе Тамары с радостью согласились показать нам безымянную могилу Феодосьи Попковой, и уже через несколько минут мы дружно усаживались в наш редакционный «Соболь».

– Одни вы не найдете, – заверили нас эти неравнодушные женщины.

Несколько минут по недавно отремонтированной дороге – и мы у калитки сельского погоста. Действительно, без наших провожатых мы бы искали одинокую могилку долго-долго. А так, вот она, старенькая деревянная изгородь, окрашенный в зеленую краску металлический крест.

– Иван Иванович Башмуров постарался, – говорит Т. П. Митричева. – Он главой в Елизарове был, огородил наше кладбище, да и тетю Феню не забыл, и ей изгородь сделали.

Смотрела я на безымянный крест и думала о том, что мы обязательно узнаем годы жизни праведницы и сделаем табличку на крест. Люди должны знать историю своего родного села и имя человека, совершившего подвиг во имя веры.

Вместе с моими добрыми собеседницами мы выяснили отчество Феодосьи, которая по батюшке была Алексеевна. Вооружившись этим знанием я на следующее утро отправилась в Сосновский отдел ЗАГС, чтобы узнать годы жизни исповедницы. Но, как оказалось, никакой информации по Феодосьи Попковой в базе данных нет. Словно этот человек никогда и не жил на сосновской земле.

Надежда оставалась только на местный архив и я обратилась к его заведующей Н.Ю. Сергуниной. Через пару часов Наталья Юрьевна сообщила, что Феодосья действительно проживала в Настине. По архивным данным, родилась она в 1895 году, а последнее упоминание в архиве значится в 1977 году.

«Она была святая»

Казалось, можно заканчивать свои поиски и спокойно заказывать табличку на крест, но я решила позвонить в Елизарово, И. И. Башмурову. Может быть, он добавит к портрету праведницы что-то интересное и важное? Так и вышло. Оказалось, что в детстве Ваня Башмуров много раз навещал тетю Феню, относил ей гостинцы от матери: молоко и хлеб.

– Она добрая была, приветливая, общительная, – говорит Иван Иванович. И добавляет: – Она была святая.

А его жена Анастасия Николаевна, много лет работавшая в Елизаровской школе, рассказала о том, что их родственница тетя Феня отбывала наказание на территории Казахстана, в Караганде. Пасла отару в горной местности, голодала, питалась ягодами, поскольку другой еды не было. А вернувшись в Настино, не оставила веры в Бога, продолжала молиться, ходила в Арефино в Свято-Троицкий храм. А это 15 километров пешком.

– Под конец жизни тетя Феня ослепла и почти не выходила из дома, – вспоминает Анастасия Николаевна. – Она отказалась от пенсии, которую платило государство, и жила на подаяния.

В ее крошечном доме, хранившем множество икон, было светло и радостно, – вспоминает еще одна моя собеседница Анна Ивановна Попкова, жительница Нижнего Новгорода. В молодые годы она вместе с мужем часто навещала набожную тетю Феню, любила слушать ее неспешный разговор.

Расспрашивая про настинскую праведницу, представляя ее образ, я и подумать не могла, что в одной из уютных елизаровских квартир хранится ее портрет. Оказалось, что в семейном альбоме Башмуровых есть уникальная фотография. На ней одетая во все черное Феодосья беседует с молодой мамой Анной Попковой, которой сейчас уже 81 год.

– В домике тети Фени было много икон из Троицкого храма, – вспоминает племянница Феодосьи Алексеевны Людмила Васильевна Долгова, жительница Нижнего Новгорода. – Когда Феодосия вернулась из ссылки, то некоторое время жила у нас, в Горьком. А потом уехала в Настино. Умерла она в феврале. Папа поехал на похороны, и мама попросила его привезти хотя бы одну икону из ее дома. Но отец вернулся ни с чем, икону ему не дали.

По мнению людей, с которыми мне удалось пообщаться, молитва наполняла всю жизнь Феодосьи, и живущим в округе людям эта набожная женщина была очень нужна. Она крестила детей, провожали в последний путь усопших, утешала земляков в горе. В советские годы, когда церковь была под запретом, это было очень важное и непростое служение – нести людям свет истины, говорить о Боге, о Царствии Небесном, о прощении грехов. Несмотря на суровые испытания, выпавшие на ее долю, она смиренно несла своей крест и в годы сталинских и хрущевских гонений не отступила от веры.

Ушел и не вернулся

Жаль, что жители Настина не сохранили воспоминаний о батюшке, который верой и правдой служил в Троицкой церкви. Сейчас благодаря доступу к архивным документам мы знаем, что священника, который вместе с Феодосией встал на путь мученичества, звали Алексей Михайлович Кокухин. Он родился в 1873 году в с. Борисово Поле и в возрасте 15 лет его приняли послушником в Оранский монастырь. В 1909 году Алексея рукоположили в сан дьякона, а через некоторое время он стал священником. Про его семью известно только то, что он был женат и его матушку звали Анна Петровна.

В 1937 году, когда ожесточились сталинские репрессии, иерей Алексей Кокухин служил в Троицкой церкви с. Настино, где его и арестовали. Батюшке было на тот момент 65 лет. Восьмого декабря 1937 года священник умер в тюрьме. Сотрудники НКВД так и не склонили стойкого батюшку к сотрудничеству, не выбили нужных показаний.

В День памяти жертв политических репрессий мы вновь и вновь будем вспоминать о людях, чьи имена золотыми буквами внесены в историю православия на сосновской земле. А на безымянном кресте на настинском погосте наконец-то появится памятная табличка, которая напомнит о нашей землячке, совершившей тихий подвиг во имя Церкви и родной веры.

Марина Бригатова Фото автора