Мы были такими как вы, вы станете такими, как мы...

К 200-летию храма Покрова на Мологе

МЫ БЫЛИ ТАКИМИ КАК ВЫ

Два чувства дивно близки нам,

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

А.С. Пушкин





Каждое воскресенье мы идем в Покровский храм для участия в Божественной литургии. Неизменно мы проходим через древнее кладбище, по тропинке рядом с могилами – иначе к храму не пройти. Это стало столь обыденно для нас, столь привычно, что совершаем мы свой путь автоматически, не задерживая взгляд на памятниках и надгробиях, ставших неотъемлемой частью окружающего пейзажа. Ни кресты, ни надгробные плиты не вызывают в нас ни переживаний, ни воспоминаний. Ну, разве, если где-то рядом могила близкого человека, тогда что-то екнет в груди. А они и ведь все – люди. Почти все – часть нашей большой приходской покровской семьи. Мы же помним, что у Бога мертвых нет. А знаем ли мы, мимо чьих могил идем ? Кто они, на месте сем погребенные? Кто они «зде лежащие» ? Ведь мы их так поминаем в церковной соборной молитве. Позвольте, братия и сестры, познакомить вас с некоторыми покровскими прихожанами, жившими задолго до нас, но бывшими когда-то не менее живыми, чувствующими, деятельными, чем мы. Я приглашаю вас замедлить торопливый шаг, и неспешно пройтись по древнему Покровскому погосту.

Начну, пожалуй, с того, что первые упоминания, обнаруженные на данный момент, о существовании на этом месте храма относятся к 1635 году. Безусловно, храм здесь был гораздо раньше. Ну, не могли наши благочестивые предки пропустить самое красивое во всей округе место, чтобы не увенчать его храмом. А если помнить о том, что совсем рядом было древнее городище и стоянка финно-угров, то это становиться совершенно очевидным. А, где храм, там и кладбище – неизменное правило. Представляете, сколько слоев наших пращуров покоится в недрах красивой возвышенности, над которой, едва касаясь земли, парит сейчас белоснежный храм Покрова на Мологе. Какой мощный сэндвич из захоронений получился за протекшие 700-800 лет ! Были среди этих людей, древних христиан, и рыбаки, и охотники, и кузнецы и святые … Как представишь, дух захватывает! А что мы знаем о них? Ничего! Имена их, Господи, Ты веси…

Но, обратимся ко временам к нам более близким. Минуя неухоженную могилку за частоколом из посеревшего штакетника, двигаемся к алтарю. Видите безымянные холмики, рядом с которыми (а, бывает, и по которым) мы проходим крестным ходом? Как гласит покровское предание, это могилы местных священников. Прямо напротив алтаря за неказистой белой оградкой могила великого настоятеля Покровского храма протоиерея Петра Лаврова (1848-1933). Этот деятельный пастырь воздвиг в 1878 году шатровую колокольню, построил и открыл церковно-приходскую и воскресную школы, организовал и возглавил общество трезвости. Он лежит в одной ограде с дочерью, Анной Петровной Нименской (1889-1965), вдовой последнего настоятеля советских времен – отца Сергия, скончавшегося в начале 30-х по дороге во вторую ссылку. Анна Петровна работала в регистратуре при больнице. Ее хорошо знали в определенных кругах за пределами Пестова, как человека, который помогает бывшим священникам и их близким, беглым монахам и т.д. То есть, тем, кто из-за принадлежности к Церкви подвергается гонениям со стороны власти. Она, в 1939 году помогла бежавшей в Пестово из Новгорода матушке отца Петра Белавского и их дочерям. Отец Петр был в это время в очередной раз арестован. Но, об этом, чуть ниже. Кроме них, в этой же ограде покоится Аннушка, служившая в семье отца Петра в разное время нянькой при его детях ,а потом, когда они выросли- при их детях. Потом просто хранила дом в период безвременья, когда обитатели его разлетелись. Своей семьи она не завела, а потому прижилась у Лавровых-Нименских и была там родным человеком. Дожила она до 90 с хвостиком лет. Старые прихожанки рассказывали мне, как она, вся в черном, сиживала на крыльце дома отца Петра (того, что напротив храма), немощная, подслеповатая, никого уже не знающая в обновляющемся городке. Всматривалась вдаль незрячими глазами, что-то шептала. Молилась? Сетовала на судьбу? Вспоминала длинную свою жизнь и вихрь исторических событий, промчавшийся по ней и разметавший всех, кто был ей дорог ? Бог весть… Но в 1970- е годы, воспринималась она окружающими таинственным и странным пришельцем из ХIХ века

Возвращаемся из-за алтаря на дорожку, ведущую к центральному входу в храм. Видите старую лиственницу? А коричневую ограду с сеткой-рабицей рядом с ней ? Очень хорошо. Теперь присмотритесь к этой рабице внимательно. В нее как будто вросли два старинных кованых креста. Когда-то они были довольно высокими, но по тому, насколько «опустились» в кладбищенскую землю, мы с вами приблизительно можем судить о количестве последних слоев захоронений. Вы спрашиваете, откуда я знаю, что эти кресты были высокими? Ну, во-первых, я видел подобные. А, во-вторых, я видел именно эти. Да, я видел их на фотографии 50-х годов, когда от кладбища, напоминавшего советской власти о ненавистном «царском режиме», почти не осталось следа. Оно было разрушено и распахано. Так канули в неизвестность роскошные надгробия местных дворян: Снаксаревых, Калитеевских, Спрато, Ямузовых, возможно, Гротке и т.д. Из всех старинных памятников чудом уцелел только один. Он рядом, но мы подойдем к нему позднее. А эти два металлических креста сдюжили. Пройдя сквозь бури революций, мировых войн, социализма, перестройки и нынешнего развитого каннибали..... ээээ, извините, капитализма, они стоят, хоть и гнутся, но не ломаются. Стоят как на том фото, напротив алтаря, покосившиеся и осиротевшие. Кто лежит под ними? Где их родственники? Мы не узнаем никогда. Но твердо знаем одно: под крестами лежат христиане, прихожане Покровского храма, наши с вами братья и сестры.

Отойдем от крестов безымянных христиан к маленькому памятничку из рыжеватого камня. Как я и говорил, он единственный, что уцелел на столь древнем кладбище из не столь далекого от нас ХIХ века. Если вы постараетесь расчистить мох у основания камня (как это сделал я), то сумеете прочитать, что «... покоится прахъ Елизаветы Васильевны …. ской, скончавшейся в 18...». Памятник перенесен в 90-е годы строителями. Раньше он находился ближе к алтарю, вросший в землю и покрытый травой — потому и уцелел от разрушения. В прошлом году мы настоятелем, с отцом Алексием, и церковным казначееем погребли под ним останки древних покровских прихожан, выкопанные рабочими, воздвигавшими ограду. Берцовая кость, женская челюсть, позвонки, еще какие-то запчасти бренного человеческого организма были брошены без почтения и начали даже вызывать нездоровый интерес местных собак. Помня о том, что все мы члены одной Христовой семьи, что «сей участи не избежит никто», мы собрали все это, завернули в чистую тряпицу и похоронили, а отец-настоятель отслужил панихиду. Так что, теперь это не только памятник неведомой нам Елизавете Васильевне, но и символический памятник всем древним прихожанам.

Следуем дальше. Совсем рядом с боковой папертью массивная плита из серого цемента. Обратите внимание на надпись : «Она умерла, благословляя свою последнюю весну». Плита, явно, советских времен. Раньше она лежала почти на месте боковой паперти. Думаю, люди старшего возраста помнят, что лет тридцать назад по кладбищу было не пройти: могилы были столь плотно «натыканы», что ни о дорожке, ни, тем более, о крестном ходе вокруг храма и думать не приходилось. Все буквально спотыкались о многочисленные холмики. Так вот, плита эта выделялась в то время, вызывая в воображении видевших ее пестовчанок какие-то романтические истории. Кто она? Почему благословляла весну (в советское время такое «поповское» слово?!) ? , Да и весна представлялась не просто временем года....

Не убегая далеко вперед, отойдем от плиты на три- четыре метра вдоль церковной стены. Что вы видите? Правильно - ничего! А лет двадцать тому назад здесь тоже была могила. Да, да, прямо под стенами храма, а теперь она под цементной отмосткой. Судьба человека, здесь лежащего, вполне могла бы стать сюжетом для фильма. Александр Васильевич Китаев - так его звали. Родственник отца Петра Лаврова, получивший образование в Устюженском духовном училище, обладатель мощного баса, радовавший клиросным пением своим прихожан, после революции стал активным защитником новой власти и строителем коммунистического общества. Вот такая метаморфоза! Именно Китаев с астролябией в руках прокладывал первые улицы нашего будущего города - прямые как стрелы. Именно Китаев принял решение о взрыве колокольни Покровского храма. В годы Великой Отечественной войны он работал в ЛК. После того, как фашисты скинули бомбу на лесцех, его нужно было восстановить в кратчайшие сроки. Кирпича не было. Тогда Китаев, хорошо знакомый с реалиями покровской жизни, вспомнил, что уже около десяти лет рядом с закрытым храмом совершенно «без пользы» стоит шатровая колокольня. Колокола в то время были уже сняты, на верхних этажах хранились вывезенные из храма иконы, книги и облачения, все входы и выходы колокольни были наглухо забиты. Чем тебе не склад кирпича? Но, вроде бы, и знал прекрасно Александр Васильевич дореволюционную православную жизнь, а не учел, что строили наши благочестивые предки на совесть – для Бога. Не поддавалась колокольня и не отдавала кирпич. И взорвать ее получилось не с первой попытки. А когда взорвали, стало понятно, что кирпич этот использовать невозможно… Остатки колокольни и сейчас еще можно обнаружить на покровском кладбище. Они вросли в землю почти напротив здания воскресной школы.

Карьера же Александра Китаева, как и жизнь его, пошли после этого под уклон. К старости он ослеп, и доживал дни свои в полном одиночестве в крохотном домишке напротив автостанции – бывшем почтовом яме. У кого родилась мысль похоронить его под стеной храма? Было ли это его завещание, или просто совпадение? Одно можно сказать определенно, поруганный и разрушенный Божий храм накрыл крылом своего блудного сына. Время не оставило могилы. Православные идут по ней крестным ходом, славя светлое Воскресение Христово и Его праведный суд для живых и мертвых.

Вот мы и подошли к церковным дверям. Но заходить в храм сейчас не будем. Обойдем его. Сразу за углом мы видим скромную, восстановленную в 90-е годы могилу священника. На табличке надпись : Священник Иоанн Потапович Соболев 1885- 1945. О нем нам известно то, что он очень непродолжительное время служил в Покровском храме. После закрытия в 30-е Покров на Мологе не был еще превращен в склад. На месте были и иконы и богослужебные книги. Иногда храм открывали и служили в нем священники, гонимые бурей новой власти, как листья осенью. Говорят, что так же кратко служили здесь представители известного священнического рода Москвиных. Служил и Иоанн Соболев. Потом он скрывался в Пестове от гонений, работая счетоводом. Отец Иоанн был знаком с писателем Александром Куприным еще во времена, когда служил в Даниловском (усадьба Батюшковых под Устюжной). Умер почтенный пастырь 9 мая 1945 года. Подробный рассказ о нем пойдет в следующем номере.

Кстати, есть еще одна священническая могила на Покровском погосте (те, которые за алтарем – само собой). Если мы пойдем от отца Иоанна Соболева влево, минуем цыганский шатер-усыпальницу (где, кроме прочих, покоится знаменитый в свое время местный барон этого беспокойного племени Владимир Блинов ) и спустимся немного вниз, то окажемся в той части кладбища, что сохранила наибольшее количество заросших и заброшенных оград. Лопухи, крапива, сирень... Видите растущий из небольшого холмика кованный крест явно ХIХ века ? Кто-то любовно обложил его камешками лет этак пятьдесят тому назад... А вот огромный металлический крест века ХХ, с остатками грубого жестяного венка. Осиротелый и бесприглядный... А неподалеку видите ухоженную могилку с крестом, сваренным из металлического прутка? Да, да, окрашенный зеленой краской. Это и есть могила отца Владимира. Священника, который никогда не служил в Покровском храме. Мало того, он даже не жил в Пестове. По воспоминаниям старейших прихожан, его привезли хоронить на покровское кладбище из Ленинграда то ли во время войны, то ли сразу после нее. Хорошо было бы узнать об этом подробнее. Но и те, кто говорили мне, сами толком ничего не знали. Например, упокоившаяся совсем рядом с ним в 2016 году Ефросинья Михайловна Кудрявцева. Помните ее? Она предпоследняя из тех женщин, что начинали в 90-е возрождение храма из руин. На сегодняшний день осталась только проживающая в Санкт-Петербурге Юлия Яковлевна Большакова. Ей идет 91 год.

Кстати, именно Юлия Яковлевна ухаживала, пока была в силах, за той могилой, к которой мы сейчас направляемся. Она тут, неподалеку. Надпись на табличке : Елизавета Александровна Бондырева 18...-1942. Но разговор о ней нужно начать издалека.

Один из старцев и исповедников ХХ века, благословленный в детстве самим Иоанном Кронштадтским, последний духовник преподобномученицы Марии Гатчинской протоирей Петр Белавский в 1938 году был арестован в Новгороде в очередной раз. До 1929 года отец Петр служил в Тайцах, затем следовал арест, отправка на Соловки, строительство Беломорканала. Петр Белавский освобожден в 1933-м и снова арестован в 1938-м году. Теперь ему предъявляли обвинение в попытке создать преступную группу для взрыва Новгородского кремля. Отца Петра бросили в новгородскую тюрьму, а матушка, Ксения Васильевна, с двумя малолетними дочками бежала куда глаза глядят. По совету верных людей было выбрано Пестово. «Найдете там в Покрове Анну Петровну Нименскую, она поможет»,- говорили эти люди Ксении Васильевне. Оставив дочек у друзей, на разведку она поехала одна. Был август 1939 года. Поздний вечер. Уже темно. Пробираясь по деревянному мосту через Мологу она нагнала какую-то невысокую женщину с рюкзачком за плечами.

- Простите, я в Покров-Мологе никогда не была, никого не знаю. Мне нужно найти Анну Петровну Нименскую. Не подскажите, как?

- Подскажу. Вы ее уже нашли. Это я.

Анна Петровна помогла ей и дочкам устроится. Сначала жили в маленьком домике на берегу, но не долго. А потом их приютила Клавдия Григорьевна Снаксарева — «из бывших». Представительница многочисленного и славного дворянского рода. Бабушка ныне здравствующего Владимира Владимировича Антониковского (1926 года рождения). На помощь дочери приехала мать Ксении Васильевны — Елизавета Александровна Бондырева. Немецкая дворянка, урожденная Элизабет Гельцер. В молодости она дала себе слово, что никогда не свяжет свою жизнь с человеком, служащим в армии, или священником. Молодой элегантный красавец Василий, был представителем старого московского дворянства. Дело подошло к свадьбе, и к удивлению своему Эльза узнала, что Василий кадровый офицер, но собирается оставить службу. Позднее он стал священником. Понятное дело, что Элизабет приняла православие, которому она была истово предана до конца своих дней. Отец Василий служил священником в военном ведомстве, а с начала войны1914 г. находился в действующей армии. Революция застала семью Бондыревых в Петергофе, где о. Василий преподавал Закон Божий в гимназии и в Кадетском корпусе. Впоследствии он получил назначение в Красное Село. Там он был и расстрелян 21 мая 1929 года. Сейчас готовятся материалы к прославлению его в лике новомученика. А Елизавета Александровна скончалась в Пестове, холодным мартовским днем 1942 года. Отец Петр Белавский, работавший тогда бухгалтером в районной больнице, чтобы не привлекать лишних людей, сам долбил мерзлую землю и копал могилу. Впоследствии отец Петр был реабилитирован, удостоен многих церковных наград, включая митру и патриарший крест, награжден орденами св. кн. Владимира и преп. Сергия II степени. Скончался о. Петр 30 марта 1983 года, спустя три месяца после своего 90-летия в Мариенбурге, где служил. А теща его, жена новомученика, лежит на нашем покровском кладбище.

Совсем рядом обрели вечный покой люди с не менее интересной и сложной судьбой. Вот могила активного прихожанина Покрова на Мологе, трудяги, оправдывавшего свою фамилию — Евгения Трудолюбова. А рядом, кроме прочих его родственников, захоронения Алексея Николаевича и Марии Семеновны Головиных. Они представители знаменитейшего и обширнейшего боярского рода. Известно 25 родов/ветвей Головиных. Пять основных ветвей занесены в Бархатную книгу - родословие наиболее знатных боярских и дворянский фамилий России. Герб Головиных внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи. Мужчины рода занимали в разное время высокие посты в Российском государстве. Женщины часто становились фрейлинами императриц и великих княжон. Предание гласит, что последней императрице в начале ХХ века была представлена и юная Екатерина Семеновна. Из разных источников известно, что этим Головиным бежать за границу не удалось, и после долгих скитаний они осели перед Великой Отечественной войной в Пестове. Говорят, что совершенно непрактичная Екатерина Семеновна захватила с собой из Санкт-Петербурга самое необходимое, на ее взгляд: большой футляр сафьяновой кожи, в котором были всевозможные приспособления для еды устриц, омаров и т.д. Какие-то щипчики, буравчики и т. д. Кроме того, она не расставалась с двенадцатитомником Диккенса издательства Сойкина. Один из томов дошел до нас. Что же касается Евгения, он носил уж не столь звучную фамилию, как его бабушка, и распространяться о вельможных предках не любил. Иногда лишь, в период обострения самой русской болезни, в приливе откровенности он мог сообщить интересную деталь из жизни бабушки при императорском дворе. Кстати, покупая в магазине водку, он никогда не брал на закуску плавленый сырок «Дружба», предпочитая ему изящную кисть винограда, например...

Если мы сумеем продраться сквозь колючки и крапиву, то на самом краю высокого берега найдем могилу Анны Ивановны Монаховой (Соколовой), женщины не боявшейся открыто исповедовать Христа в самые тяжкие атеистические лихолетья. Она была хорошо знакома с местным юродивым - Иоанном, погребенным не очень далеко от нее. Деятельно участвовала в возрождении храма в 90-е. Думаю, старые прихожане помнят ее, всегда подтянутую, до последних дней жизни в туфлях на высоком каблуке . А Господь наградил Анну Ивановну долголетием. Она скончалась на 98-м году жизни.

Пока мы с вами гуляли по кладбищу, я обнаружил интересную тенденцию. Заброшенные, казалось бы, безвозвратно могилы, восстанавливаются. Вот там, где была свалка сухих веток, совсем недавно появилась новая плита, свидетельствующая о том, что здесь лежат заслуженные люди, умершие в блокаду от голода и холода. Появились и другие памятники на старых могилах. Это очень обнадеживает! Значит «отеческие гробы» для нас не пустой звук! Значит мы иваны, помнящие родство! Божия заповедь «Почитай отца и матерь твою...» относиться к нам и после их смерти. Относиться ко всем, но не до всех доходит. Вот кто-то устроил свалку мусора на могиле, соседствующей с оградой родственников. А этот, посчитав осиротевший могильный холмик бесполезным клочком земли, прирезал его в свою ограду - «забронировал» местечко, так сказать. Что ж , мертвые срама не имут, думает он. А напрасно. Всем нам памятно, как ненужные никому, казалось бы, занимаемые другими могилы вдруг становятся предметом позорных судебных разбирательств с неизвестно откуда появившимися родственниками. Мы должны помнить о том, что отметили в начале нашего путешествия по некрополю : мы все — одна семья. У Бога мертвых нет. Что мы скажем в день всеобщего воскресения?

Вы знаете, в чешском городе Седлец в местной небольшой церквушке хранятся останки 40 000 прихожан. А девиз костницы выложен на стене ее костями : «Мы были такими как вы, вы станете такими как мы». Давайте будем помнить об этом.

Алексей Виноградов

Фото автора