Все мы по России – родня Пушкину

И не случайно именно здесь «ссылочный невольник» стал тем великим поэтом, которого сегодня знает весь читающий мир. Именно из Михайловского он писал: «Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить». И по сей день это место влечёт к себе художников, музыкантов и артистов – не говоря уж о поэтах и прозаиках!

Впрочем, каждый, даже вовсе не причастный к искусству человек, здесь невольно меняется, ощущает счастливое слияние с необъятными далями, с деревьями до самого неба, с ветром и волей. А ещё, – столь притягательна сила гения здешних мест! – вдруг понимает, насколько близки ему чувства и мысли людей, живших два, три столетия назад. Настолько, что начинает ощущать себя чуть ли не родственником – и гениальному поэту Пушкину, и барышням из соседнего имения, ничем, кроме знакомства с этим поэтом не прославившимся.

Это чувство удивительно: оно и возвышает человека, и «укореняет» его в историю России. Недаром первый послевоенный директор «Пушкинского уголка», легендарный музейщик Семён Степанович Гейченко часто говорил о некой «пушкинской прививке». Её, по глубокому убеждению хранителя, должен получить каждый молодой, только ищущий себя в жизни человек.

Нынешний директор музея-заповедника «Михайловское», лауреат Государственной премии России Георгий Василевич тоже в своё время получил такую «прививку». Ещё школьником из родного Минска он приезжал в Святогорье доброхотом. Этим старинным русским словом в музее называют волонтёров, которые целыми отрядами вот уже более полувека, каждое лето, со всей России и из-за рубежа едут в псковские пушкинские места. Доброхоту Василевичу в первый его приезд дали важное задание: подстричь кусты в усадебном парке. «Ты в Версале бывал?» – на полном серьёзе спросил у советского пионера директор музея. И услышав в ответ, что, разумеется, не бывал, «подытожил»: «Ну, всё равно! Стриги, как в Версале». Тогда забавная ситуация просто запомнилась, и только много позднее, уже взрослым, Георгий Николаевич смог объяснить её для себя и сформулировать для других: «Пушкинский Заповедник – нечто большее, чем просто красивый уголок России или даже целого мира. Он – живая энциклопедия, которую мы получили от поэта. Энциклопедия не только русской жизни, но и мировой культуры, важнейшее звено которой – наш Пушкин».

Именно поэтому экономист по специальности Георгий Василевич и уехал из столичного города – музейщиком в сельцо Михайловское…

Мир по имени Пушкин

Впрочем, провинциальным музей-заповедник «Михайловское» считается только формально – географически. Расположенный далеко от Москвы и Санкт-Петербурга, он на самом деле огромный даже по столичным меркам – почти десять тысяч гектаров! За день не обойти, да, если честно, и трёх дней – мало. В состав Пушкинского Заповедника входят три мемориальные дворянские усадьбы и типологическое (то есть, выстроенное по образцу и подобию) крестьянское имение, какие были здесь при «михайловском барине Ляксандре Сергэиче».

Пятый музей Пушкинского Заповедника – единственная в стране старинная действующая водяная мельница. Здесь всё можно трогать руками, а сам мельник (колдун и сват, по народным преданиям) держит черную кошку и поёт задиристые частушки, подыгрывая себе на балалайке – когда муку не мелет, конечно!

А ещё в округе несколько древних городищ – и это тоже музейная, охраняемая и обихоженная территория. На Савкиной горке и в наши дни, говорят, случаются чудеса. Недаром это полное тайн и дивно красивое место Пушкин мечтал выкупить, чтобы поставить себе там «хижинку». А на городище Воронич – одной из порубежных крепостей псковского рубежа, первое упоминание о которой находим в летописях ещё под 1349 годом – по старинным чертежам и описаниям воссоздана церковь во имя Георгия Победоносца. Здесь поэт в первую годовщину смерти своего кумира, английского поэта-романтика Джорджа Байрона заказал по нему панихиду. А чтобы у доброго священника по прозвищу «поп Шкода» вопросов не возникло, попросил служить за упокой «болярина Георгия»…

Ну и главное – именно здесь, в Пушкинских Горах, живёт и действует Святогорский монастырь, где нашёл последний приют великий русский поэт, так желавший и после смерти быть «ближе к милому пределу». Словом, каждая из этих точек на музейной карте – особый, но не застывший в «исторической витрине», а живой, полнокровный мир со своей историей, со своими легендами. Со своим неповторимым образом или, если хотите – характером.

Михайловское: беглый заяц и чёрный Ганнибалов пруд

Сердце музея-заповедника – конечно, пушкинское Михайловское, то самое материнское имение поэта, где он впервые побывал в младенчестве, потом провёл «…изгнанником два года незаметных», и куда приезжал после – ведомый уже только желанием увидеть по-настоящему любимые места.

Из окна господского дома видна Сороть. Эта небольшая река бурно разливается по весне; кажущаяся спокойной и даже сонной летом, она изобилует скрытыми водоворотами. И каждый год хоть немного, но меняет своё русло.

Постарел, но по-прежнему дивно хорош усадебный сад с вековыми елями и знаменитой липовой аллеей, по которой поэт гулял с Анной Петровной – прелестной своей приятельницей, адресатом знаменитого «Я помню чудное мгновенье…». Цветники в саду, как и при Александре Сергеевиче, лохматые и пёстрые: их «переодевают» по нескольку раз в сезон. Стоит даже не отцвести, а только подувять тюльпанам – их тут же меняют на ирисы, виолы, флоксы.

У самой околицы усадьбы, над таинственным Чёрным, или Ганнибаловым прудом, в верхушках высоченных сосен много столетий квартирует самая большая на северо-западе России колония серых цапель: в отдельные сезоны в этой «поднебесной деревне» насчитывают до пяти десятков гнёзд. Древность птичьего поселения подтверждена учёными-историками: до того, как получить своё нынешнее, по ближайшей церкви, имя, Михайловское называлось Зуёво, от псковского «зуи», что и означает «серые цапли».

По тропе от усадебного огорода к соседнему Тригорскому и далее, на Петербург, сейчас стоит скромный верстовой столбик. По легенде именно здесь ссыльному Пушкину, в самом начале зимы 1825 года решившему по подложным подорожным документам отправиться в столицу, перебежал дорогу заяц. Суеверный поэт повернул назад: косой в псковских крестьянских поверьях – зверь похуже чёрной кошки. Заяц тоже свернул, не предполагая, что спас напугавшего его человека от верной каторги: если бы Пушкин продолжил путь, то попал бы к месту назначения прямо к началу декабрьского восстания и вероятнее всего – с его-то характером! – оказался бы на Сенной с друзьями-офицерами…

Но вернёмся в комнаты, из которых поэт, а за ним и мы глядели на Сороть. В кабинете поэта, у печки – та самая железная трость, с которой Александр Сергеевич любил ходить на прогулки: тренировал крепость руки, подбрасывая и подхватывая её на ходу. В столовой, в посудной горке, среди старинных графинов и бутылок – кий и костяные шары от биллиарда, на котором Пушкин играл сам с собой в часы одиночества, в точности как его Онегин. Впрочем, юным читателям, прочитавшим роман «в рамках школьной программы», ещё не раз встретятся здесь всякого рода «ожившие цитаты».

Петровское и Тригорское: пушечка-мортирка и механический соловей

Совсем другим предстаёт усадище грозного, наводящего страх на домочадцев прадеда поэта, Абрама Ганнибала – того самого «арапа Петра Великого». Петровское было для Пушкина открытой книгой по истории государства Российского, таким оно остаётся и сейчас для каждого, кто приходит сюда.

Парк в имении – строгий, французского стиля, словно расчерченный с помощью линейки и циркуля. Здесь ещё живы два старых вяза и липа, которые видели старого арапа! В домах множество вещей из XVIII и даже XVII столетий. Например, книги и диковинные на взгляд сегодняшнего ученика инструменты для «штудий» по геометрии, астрономии и фортификации: военный инженер и генерал-аншеф даже будучи в отставке не оставлял научных изысканий – достойнейший образец для подражания подрастающим поколениям на все времена. Здесь есть две «шутейные» пушечки-мортирки. И серьёзное оружие всё из того же позапозапрошлого века – непривычно красивое, почти декоративное по нынешним меркам, но при этом грозное…

Тригорское, усадьба Осиповых и Вульфов – соседей и сердечных приятелей ссыльного поэта – полная противоположность имению Ганнибалов. Сад в английском стиле полон затей (огромные солнечные часы, «горбатые» мостики над прудами и овражками, «зелёные залы» для танцев летними вечерами). В прудах водится рыба, а в «аптекарском» огороде растут пряные травы.

Барский дом в Тригорском, кажется, даже в непогоду залит солнечным светом. Он дышит любовью: многочисленные барышни, населявшие его или гостившие у хозяев, неизменно бывали влюблены в «опального соседа». А тот частенько наведывался в гости. Иногда верхом, а иной раз и пешком, со страшенными дворовыми собаками-волкодавами. Хвалил «фирменный» яблочный пирог, слушал, как играют на «фортепианах» и читал стихи – прекрасные. Считается, что именно с обитателей Тригорского Пушкин писал героев «Евгения Онегина». Так, хозяйка, Прасковья Александровна, выведена на страницах романа под именем «старушки Лариной» – по воспоминаниям, она держала в «ежовых рукавицах» не только детей, но и мужа. А её сын, Алексей Вульф, с которым Пушкин всерьёз обсуждал план побега из ссылки и, бывало, пил хмельную жжёнку в усадебной баньке, в дневнике откровенничал: «Я, дерптский студент, явился в виде геттингенского под названием Ленского, любезные мои сестрицы суть образцы его деревенских барышень, и чуть ли Татьяна одна из них».

Как и в других музеях-усадьбах, в Тригорском много уникальных подлинников. Туристам непременно покажут медный самовар, из которого наливали чай поэту. И заведут золотистого соловья – механическая игрушка конца XVIII века с органчиком всё ещё щебечет! Есть здесь и «грустные вещи»: посмертная маска Пушкина, например. Или бювар Прасковьи Александровны. В нем она, по преданию, хранила письма Пушкина, а на оборотной стороне крышки написала: «Вот что осталось от щасливого времени моей жизни»…».

И как же наши старшеклассницы Прасковью Александровну понимают и ей сочувствуют!..

Как найти

От Пскова, Москвы или Санкт-Петербурга нужно ехать на автобусе до пгт Пушкинские Горы. Официальный адрес музея-заповедника: бульвар Гейченко, 1; здесь находится Научно-культурный центр музея, экскурсионное бюро.

Снять номер или комнату можно в гостиницах и у частников в посёлке и в деревне Бугрово, а также в музейных гостевых домах в шаговой доступности от мемориальных усадеб «Михайловское» и «Петровское».

Телефон экскурсионной службы: 8(81146) 2-23-21, 2-26-09.

Официальный сайт музея: http://pushkinland.ru. Представлено «Михайловское» и в социальных сетях: Facebook, ВКонтакте, Instagram.

В высокий сезон музеи Пушкинского Заповедника работают без выходных, с 10.00 до 18.00, по субботам – до 20.00.