Купавинские версты

КУПАВИНСКИЕ ВЁРСТЫ



… Сегодня от самой Рогожской заставы столицы эта дорога ведёт чётко на восток. Широкая, в несколько полос магистраль – прямая наследница старинного Владимирского тракта, соединяющего сегодняшнюю столицу России Москву со средневековой столицей Руси Залесской – Владимиром. Возраст дороги этой уже давно перевалил за половину тысячелетия, и была она в стародавние времена вовсе не такой прямой, как сегодня, хотя и прозывалась Владимирским трактом. Стоит на этом тракте (34 – 39 км) небольшой старинный городок Старая Купавна, в середине XIVвека называвшийся «…село Новое на Купавне». Одна из главных улиц городка, Большая Московская, – это старое русло Владимирского тракта, проходившего до первой трети века XIX, в аккурат, через населённый пункт так, что в его черте находились почти три версты этой, одной из самых известных российских дорог.

Сегодня речь пойдет о трёх верстах этого тракта.

Верста первая. Симеон Гордый

…1353 год. Запоздалая весна принесла с собой беду – моровую язву. От неё в одночасье гибли старые да малые. Не щадила болезнь ни жён, ни девиц молодых, ни бывалых воинов, ни простолюдина, ни князя…

…В горячем беспамятстве лежал на ложе великий князь Московский Симеон Иванович, и приходили на память ему дни собственного жития. Подумалось, что надобно успеть докончальную грамоту написать. Князь вспомнил, как пришлось ему составлять первую подобную грамоту перед походом в Золотую Орду за ярлыком на княжение, и велел позвать писца. И хоть мучила князя Симеона злая хвороба, мысли излагал четко, ясно, хорошо ведая счёт и землям своим, и городам, и сёлам. Искры его надежды были связаны с будущим сыном, потому что носила Мария – тверичанка, князева теперешняя жена, под сердцем дитя. Но дитя хоть и родится, да пока в разум войдёт, пусть братец Иван Иванович, по прозванию Красный, тоже в грамоте будет. И будет ему «…село Новое на Купавне». Писец размахнул пером, и вместо буквы «К» получился знак, похожий на «Х». Выходило, что князю Ивану достанется село на речке Хупавне…

Верста вторая. Данила Земской

XVIII век, первая половина. Богат был купец первой гильдии Данила Земский, за что тятеньке Якову Васильевичу поклон земной и царствие небесное. Краткие упоминания о московских купцах Земских имелись в «Русском архиве» за 1907 г. В очерке «Московское купечество» названо имя тяглеца Алексеевской слободы Якова Васильевича Земского (р. 1685 г.). Его сына, Данилу Яковлевича Земского, Н. Бартенев характеризует как «разных фабрик содержателя, откупщика, одного из виднейших деятелей на промышленном поприще».

Данила Яковлевич состоял членом Персидской компании, торговал активно, имел крупные обороты. Современный исследователь А.В. Ковальчук назвал Д.Я. Земского «звездой большой величины» на промышленном небосклоне России. По легенде, имевшейся в музее Текстильной фирмы «Купавна», Данила Яковлевич Земской (1710 ¬– 1774гг.) по указу Петра I был направлен в Голландию обучаться текстильному делу. Купленную в Санкт-Петербурге шёлковую фабрику Земской перевёл сначала в Москву, а затем обратился к императрице Елисавет Петровне со специальной Промеморией, где испрашивал дозволения на перевод своей московской шёлковой фабрики из Москвы в подмосковную Купавну. Резолюция императрицы «Быть по сему!» была получена зимой 1745 года. А в 1763 году на шёлковой фабрике в Купавне на 29 станах вырабатывали платки, на 24-х – ленты, на остальных 53-х станах – шёлковые ткани. В 1764 году на 201 стане уже вырабатывали парчу, бархаты, штофы, коноват, орденские ленты, кружева, кушаки, платки.

В 1752 году для работы на предприятиях Данила Яковлевич купил в Московской и Костромской губерниях, в Суздальском и Алексеевском уездах 2032 крестьянина. В числе привезённых в Купавну крепостных оказались калмыки, татары, персияне, люди, исключённые из духовного звания. Так в Купавне появились фамилии Казаковы, Персияновы, Островские, Татариновы, Дьяконовы, Дьячковы, Пономарьковы. До сих пор в городе проживают потомки 23-х фамилий, значившихся в веке XVIII в фабричных ведомостях на получение жалования…

Мы опускаем почти двести лет истории текстильной фабрики в Старой Купавны, как и то, что к этому поселению имели отношение и Дмитрий Михайлович Пожарский, и князья Репнины, и Николай Борисович Юсупов. Он, кстати, «перепрофилировал» фабрику: вместо шёлковых тканей стали производить шерстяные.



Верста третья. Ерофеев.

В далёком 1944 году у руля купавинской фабрики встал Виктор Дмитриевич Ерофеев, когда ему только-только перевалило за 35 лет, и более сорока лет он продолжал руководить предприятием. Купавинский фабричный народ не просто помнит Ерофеева, а с благодарностью и теплом в сердце вспоминает этого крутолобого русского мужика, который жизнью своей олицетворял целую эпоху. «Квартиру нам дал Ерофеев», – с гордостью говорят они. Да, сегодняшнее жильё не в пример комфортнее, чем «хрущёвки», но его и не получишь так, как получали это раньше, когда ткачи и прядильщики выезжали из бараков, коммуналок и подвалов в отдельные квартиры.

Ранним утром выходил Ерофеев на работу и пока шёл мимо домов и улиц к главной конторе фабрики, острым взглядом примечал, где и что не так сделала коммунальная служба. И если где-то был непорядок, влетало работникам фабричного ЖКО по самое некуда, но на директора обиды никто не держал. «Он строгий, но справедливый, и всегда за рабочего человека стоит», – говорили фабричные.

Ему до всего было дело. Выросший в семье зарайских текстильщиков, Виктор Дмитриевич досконально знал производство: от клочка сырья до готовой ткани. Он знал этот труд – тяжёлый, когда от «выстрелов» челноков глохнут уши, когда прядильщицы до крови разбивали колени, когда рвущиеся нити неуловимым движением надо было соединять воедино. Приготовительное, прядильное, мотальное и, наконец, ткацкое производство плюс отделка – это всё умещалось в его знаниях. В спорах о качестве шерстяных тканей и экономии сырья Ерофеев гневно кричал: «Я не позволю выпускать на фабрике «марлёвку!» Это вам сукно настоящее!» Фабрика работала как живой организм – неустанно, безостановочно, безупречно с точки зрения качества. Это был человек, умевший делать всё. Например, он сноровисто косил, возглавляя фабричную бригаду косарей, и коса в его руках просто пела.

Кроме забот о плане и качестве продукции Виктор Дмитриевич с удовольствием учился сам и очень радовался тому, когда рабочие фабрики шли учиться в вечернюю школу или техникум. За время директорства Ерофеева почти 700 человек получили среднее профессиональное образование, а 64 – высшее. Он всегда знал, в какой семье сколько «юбок» и сколько «штанов». Сердцем болел за девчонок – подростков, которых привозили в Купавну по набору хоть из ближнего Тамбова, хоть с далёкого Урала. Потерявший собственного единственного сына Ерофеев особенно близко принимал к сердцу семейные проблемы фабричных. А потому строились детские сады, много средств вкладывалось в детский пионерский лагерь «Лесная сказка», и фабрика всегда старалась помочь во всём подшефной школе №22. К Ерофееву можно было обратиться за помощью в любую минуту. Случилась в доме трагедия или заболел ребёнок, – каждый знал, что Ерофеев поможет и непременно.

Мария Ивановна Рожнёва вспоминала, как Ерофеев внимательно относился к молодёжи фабрики, как частенько приглашал её, уже депутата Верховного Совета РСФСР, на беседу, которая начиналась со слов: «Вот что, Маруся, давай-ка мы…» И дальше шёл разговор о том, как сделать жизнь в Купавне лучше, шла ли речь об асфальтировании улиц, строительстве жилья, общежитий по новому образцу или обеспечении магазинов продуктовыми заказами.

Говорят, времена не выбирают. Действительно, родись Ерофеев в веке девятнадцатом, наверняка его фамилия была бы среди тех русских промышленников – текстильщиков, которые составили славу Отечества – Барановых, Морозовых, Хлудовых и благодаря которым восток Подмосковья называли Русским Манчестером. Появись он на свет в конце века двадцатого, думается, что с честью сумел бы преодолеть трудности времени нынешнего. Ибо люди, подобные Ерофееву, способны менять ход времени так, чтобы человеку жилось легче.

В 1966 году Виктору Дмитриевичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда и вручён второй орден Ленина. Наград у Ерофеева было немало – настоящих, заработанных беззаветным трудом, но он никогда не кичился ими, не выставлял напоказ. Он жил фабрикой, её задачами и трудностями, а вместе с этим жил нуждами Старой Купавны. Ерофеев был убеждён: на хорошем предприятии и работнику хорошо. Вот почему кроме выполнения плана Ерофеева заботило и то, чтобы ткачиха или прядильщица не теряла время на стояние у магазинных прилавков. Так при столовой открылся отдел кулинарии. Зорко следил директор и за здоровьем работников фабрики. Был при предприятии здравпункт, по сути, мини-поликлиника, свой санаторий – профилакторий и детский пионерский лагерь. Кстати сказать, благодаря здравпункту фабрики для работников предприятия, а частенько и для членов их семей, не существовало проблемы получения стоматологической помощи, а затраты времени на получение лечебной помощи – уколы, физиотерапевтические процедуры – были минимальными.

В сведениях, переданных в местную газету Купавинским ЗАГСом, приводятся имена, которыми родители нарекают своих малышей. Так вот, сегодня имя Виктор относится к числу редких, можно сказать, даже редчайших. Наверное, это и неудивительно. Победители, а Виктор – означает «победитель», рождаются не каждый день. Известно же: как вы лодку назовёте, так она и поплывёт. Ерофеев был из когорты победителей. Настоящих и достойных благодарной памяти не только современников, но и тех, кто придёт после. И совсем не случайно именно в мундиры из купавинских тканей был одет младший и высший комсостав участников Парада Победы 1945 года. Ткань для парадной формы была необычная – цвета морской волны, и Ерофеев тогда дневал и ночевал в цехах. Среди победителей фашизма достойное место занимал и он, Виктор Ерофеев, – победитель не только по имени, но и по сути характера. Когда текстильщики со всей страны собирались на совещания, завидев Ерофеева, многие с завистью говорили: «Вот идёт непобедимая Купавна!»

Кто сегодня помнит Ерофеева? Его помнят купавинские улицы, вдоль которых выстроились дома фабричного микрорайона. Помнят его голубые ели, по традиции высаженные возле этих домов, да и сами жилые общежития помнят этого человека. Помнят его фабричные корпуса – старинные и выстроенные при нём.

Помнили Ерофеева и алые знамёна, тяжёлым бархатом переливающиеся в фабричном музее. Но сегодня нет музея, оборудование сдано на металлолом, знамёна исчезли в закромах новых владельцев. Помнили о Ерофееве и деревья на фабричном дворе, но новым владельцам деревья помешали, и они их ликвидировали. К сожалению, теперешнюю фабрику наследницей ерофеевской славы не назовёшь, – люди другие. Они все ходят в чём-то китайском или в чём-то турецком, и даже профессии ткачей теперь изъяты из перечня профессий в технических училищах.

На мемориальном кладбище к месту последнего упокоения Виктора Дмитриевича просто так и не доберёшься – тропинка узенькая, хотя время от времени цветы у памятника всё же появляются. На доске Почётных граждан есть портрет Виктора Дмитриевича. Есть и небольшая улочка его имени, сплошь застроенная частными домами, недалеко от трассы «Москва – Нижний Новгород». Площадь у главной конторы фабрики народ называет Ерофеевской, но это именно народное, а не официальное название. Было намерение присвоить имя Виктора Дмитриевича Ерофеева стадиону «Труд», но пока вопрос остаётся открытым. Между тем, фактически половина города построена Почётным гражданином Старой Купавны и Ногинского района Виктором Дмитриевичем Ерофеевым и, думается, об этом жителям города, коренным и приезжим и его гостям следует помнить.

Людмила Михайлевская