Сундук казака и старинный фотошоп

Казачьему роду нет переводу!

Среди многоэтажек одной из центральных улиц чинно стоит «круглый» казачий дом, напоминая, что в прошлом город Фролово был казачим хутором. Символично, что именно в этом доме находится краеведческий музей, а его руководитель, хранитель богатейшей истории здешних мест – потомок донских казаков Николай Васильевич Ермольев.

– Рассказами о старинной казачьей жизни увлекала меня в детстве бабушка. Она была типичной сельской жительницей, не имела образования, но обладала хорошей памятью, речь её была колоритной, образной, насыщенной поговорками. «Глубокой ли была речка в вашем хуторе?» – спрашивали её. «Да воробью по колено».

Горестный день своей жизни вспоминала: «Тогда дождик сыпал...» Я называю эту речь «народной поэзией». Годы спустя я записал некоторые бабушкины воспоминания. Постепенно зародился интерес к истории своей семьи, своего края, – говорит Николай Васильевич. –  В вузе увлекся историей советской внешней политики, но продолжал собирать материалы о донском крае. Когда вернулся на малую родину и был приглашён работать в краеведческий музей, мои личные и профессиональные интересы совпали.

Общаясь с Николаем Васильевичем, поражаешься его памяти на исторические даты, события и множеству интереснейших фактов… Каждый экспонат музея с ним словно оживает…

Как собирали в армию

Вот деревянный сундук с коваными орнаментами. Краевед погружает нас в историю военных сборов казака:

– Это армейский сундук. На металлической кайме выбито: «Лейб-гвардии атаман его императорского наследника цесаревича полка 3 сотни казака Трифона Фёдорова Фимина (отчество у казаков формулировалось иначе, нежели сегодня) станица Сергиевская 1897 года августа 15 дня». Дело в том, что по законам Российской империи казак должен был взять с собой на службу более 70 предметов: одежду, обувь, снаряжение, сбрую…

Был строгий перечень. Даже торба для коня, с помощью которой его можно было покормить во время боевых действий, была предусмотрена. В торбу насыпался овёс и привязывался на морду лошади.

Отмеривался овёс, кстати, фуражкой. Отсюда её название: фураж – одна порция овса. Во время призыва казака на службу действовало три комиссии. Помимо той, что определяла его здоровье, была ветеринарная (проверялось состояние коня) и интендантская (собран ли армейский сундук).

Поэтому, как только рождался в семье мальчик, начинали думать о его сборах в армию. Несколько лет откладывали деньги на необходимые для службы вещи. Если же средств не хватало, то занимали у родственников, или сдавали в аренду надел земли. Если же дела были совсем плохи: семья погорельцев или юный казак остался без родителей, его могли определить на службу табунщиком.

Каждая станица имела свой табун для пополнения конского состава. Табун станицы Кременской, куда относился хутор Фролов, был вблизи хутора Выездинский. Под табун выделялась малопригодная для пахоты земля. Казаки «без сундука» стерегли и обучали коней, были и пастухами, и объезчиками. И эта служба считалась действительной.

Казачки с высшим образованием

Да, казак – в первую очередь воин, его отличали чины и награды. А какими достижениями могла похвастаться казачка? Николай Васильевич показывает редкий экспонат – масштабный документ в рамке под стеклом на стене казачьей горницы музея.

– Свидетельство об окончании школы кройки и шитья Евдокии Ивановой с отличием, выданное дочери казака станицы Кременской станции Арчеда, хутора Фролова девице Татьяне Матвеевой 1 мая 1914 года. Посмотрите, каких оно внушительных размеров, словно человек университет окончил, – улыбается краевед. –  Конечно, были примеры, когда фроловские казачки получали и высшее образование.

Одна из них – дочь войскового старшины Виссариона Васильевича Ермольева – Зинаида, окончившая до революции Донской университет, и ставшая в советские годы всемирно известным учёным-микробиологом. Полученный Зинаидой Васильевной Ермольевой пенициллин спас сотни тысяч бойцов во время Великой Отечественной войны. Её разработки до сих пор используются в микробиологии.

Хранитель фроловской истории

Немало достойных людей вскормила фроловская земля. А когда вообще в этих местах появились люди? Как начали образовываться хутора? Какие события меняли жизнь казаков, купцов и крестьян? Каковы были их быт и нравы? Много лет Николай Васильевич Ермольев по крупицам, работая в архивах, разыскивая и изучая документальные материалы, собирает факты по истории родного края.

Настоящим открытием и откровением для фроловчан стала его книга «Очерки истории Фроловской земли с древнейших времён до 1917 года». Не идеализируя и не оценивая, он объективно преподносит прошлое. А приходя в музей это прошлое можно увидеть. Более 5 тысяч экспонатов разных периодов хранится в нем. Многие из них довольно редкие и любопытные.

Семейная фотография с эксклюзивной историей...

– Лет 20 назад её передала в музей местная жительница. На снимке супруги Нестеровы из  хутора Писарёвки. Сам снимок – произведение старинного фотомастерства, как сказали бы сегодня – «фотошопа».

Женить казака старались успеть до службы, то есть до 21 года. Браки в 25 лет были редким явлением. Пара должна была успеть обзавестись детишками, которые будут докармливать в старости. Пенсионного обеспечения раньше простые люди не получали, и чем больше у них было детей, тем обеспеченнее была старость.

Вот и для казака Нестерова, что на снимке, нашли до службы достойную казачку. А служить он попал в лейб-гвардии казачий полк в Санкт-Петербурге. Мы видим на нём необычную армейскую казачью форму, а гвардейскую. Гвардейские казачьи полки были привилегированными. Казаков для них отбирали, учитывая внешние данные, курносых или рябых, например, не брали.

Скучая по супругу, его жена сфотографировалась в фотоателье хутора Фролова и отправила ему свой портрет. Он же запечатлел себя в фотоателье Санкт-Петербурга и там же попросил объединить фотографии в одну, затем прислал фотографию жене. Мы замечаем отличия по качеству двух портретов и не совсем удачный монтаж, но в начале XX века это было дивом.

Есть что посмотреть

Среди предметов быта и орудий труда, краевед выделяет редкий экспонат – деревянное ярмо.

– Использовалось оно в южных районах европейской России. Вот так (показывает) вынимались по очереди металлические ограничители – «занозы», и быки послушно надевали ярмо. Кстати, у всех быков на Дону были одинаковые клички – Цоб и Цобэ, что означает правый и левый. Каждый бык знал свою сторону.

Надо сказать, что это ярмо – довольно грубая работа 1940-х годов. В царское же время ярмо изготавливалось с большим старанием, оно было отшлифовано, его украшали узорами. До революции к орудиям труда, упряжи относились с особым почтением, они должны были быть не только качественны, функциональны, но и красивы, – замечает директор музея.  

А вот мало кому известная награда – чехословацкий крест. Какое отношение она имеет к Фролово?

– Есть во Фроловском районе хутор с интересным названием Парижская коммуна. В детстве мне было непонятно, откуда взялось такое название на казачьей земле. Много лет спустя, занимаясь изучением родного края, я узнал, что сельхозкоммуну с таким названием организовали чехословацкие эмигранты, приехавшие в наши края в 1925 году, воодушевлённые идеей строительства социализма.

Часть из них организовала в хуторе Фролове производственную артель, а часть – сельскохозяйственную «Парижскую коммуну». В 20-е годы это была самая революционная форма сельхозорганизации, так сказать «без пяти минут коммунизм». Денег никто не получал, питались все вместе. Позже «Парижской коммуной» стал называться колхоз, а затем и хутор.

Во время Великой Отечественной войны чехи-эмигранты воевали в чехословацких подразделениях. За подвиги они отмечались наградами своей республики. Одна из таких наград – чехословацкий крест и хранится в нашем музее.

...На каждой встрече с фроловчанами (зачастую они проходят под открытым небом в казачьем уголке возле музея) Николай Васильевич Ермольев удивляет жителей малоизвестными фактами, пробуждая живой интерес к истории своей малой родины.